Шрифт:
— Чем же ты питался все это время?
— Кореньями и птичьими яйцами!
— А крокодилы не пробовали съесть тебя?
— Да, баас, однажды, но я ловок в воде. Я вскочил на спину водяной змеи и через глаз вонзил нож в ее мозг. Ах! Мой дух тогда был со мною. Затем, вымазавшись кровью крокодила, я спокойно поплыл далее, и аллигаторы более не трогали меня, принимая по запаху за своего брата.
— Скажи, Оттер, а теперь разве ты не боишься возвращаться в эти места?
— Немножко, баас; ведь мы идем в тот ад, о котором говорите вы, белые люди. Но куда идет баас, туда охотно последую и я. Кроме того, мне хотелось бы взглянуть еще раз на Желтого дьявола, чтобы убить его этими руками!
И карлик, подняв весло, зарычал в ярости:
— Убить его! Убить его! Убить его!
— Тише! — сказал с досадой Леонард. — Ты хочешь напустить на нас арабов, что ли?
IX. ГНЕЗДО ЖЕЛТОГО ДЬЯВОЛА
Солнце зашло, и трое путешественников, как и в предыдущую ночь, расположились на острове, ожидая восходы луны. Найдя пару диких утят, они хотели развести костер, чтобы приготовить себе ужин, но Леонард отклонил эту мысль.
— Это опасно, — заметил он, — огонь могут заметить издали!
Пришлось ограничиться скудным ужином из сушеного мяса и сырых утиных яиц.
Хорошо, что они приняли эту предосторожность, так как, едва мрак сгустился, послышался шум весел, и несколько лодок проплыли мимо них. Люди, сидевшие в этих лодках, перекликались по временам на арабском и португальском языках.
— Ложитесь на землю и не шевелитесь! — прошептал Оттер. — Здесь работорговцы будут приставать со своими лодками!
Леонард и Соа последовали его совету, а работорговцы, усердно гребя против течения, прошли ярдах в сорока от них и повернули к берегу.
— Дорогу, товарищи! — кричал один из работорговцев, выезжая на своей лодке вперед. — Место остановки близко, и там есть ром для тех, кто заслужил его!
— Надеюсь, что они не остановятся здесь! — сказал тихо Леонард.
— Тсс… — прошептал Оттер, — они причаливают, я слышу!
Действительно, ярдах в двухстах от них работорговцы пристали к берегу. Вскоре два ярких языка пламени показали, что они развели костры.
— Нам лучше уйти отсюда, — произнес Леонард, — если они заметят нас, то…
— Они не заметят нас, баас, если мы будем лежать тихо! — возразил Оттер. — Подождем здесь. У меня есть другой план. Слушай, баас… — и он зашептал что-то на ухо своему господину.
Леонард согласился на предложение карлика, и они остались на прежнем месте. От костров к ним доносился шум пьяной оргии работорговцев. Через час Леонард поднялся на ноги; его примеру последовал Оттер, проговорив:
— Я пойду ближе, баас. Я могу двигаться, как кошка!
— Куда вы хотите идти, белый человек? — спросила Соа.
— Поближе к ним, чтобы подслушать их разговор. Я понимаю по-португальски. Оттер, возьми нож и револьвер, но ружья не бери!
— Хорошо, — сказала женщина, — будьте только осторожны. Они — ловкий народ!
— Да, да, — ответил Оттер, — но баас тоже ловок, да и я такой же. Не бойся за нас, мать!
Осторожно крадясь по камышам, Леонард и карлик двинулись вперед. Когда они уже были ярдах в двадцати от костров, Леонард оступился и попал ногою в болото, устроив сильный шум. Несколько работорговцев, услышав всплеск воды, вскочили на ноги, но Оттер тотчас зафыркал, подражая голосу молодого гиппопотама.
— Морская корова, — произнес один работорговец по-португальски, — огонь испугает ее, и она не тронет нас!
Леонард и Оттер, выждав некоторое время, подкрались к кусту, вблизи которого сидели работорговцы. Леонард мог ясно слышать каждое слово из разговора негодяев. Их было двадцать два человека. Один, их предводитель, по-видимому, был чистокровный португалец, а остальные — мулаты и арабы. Все они пили из оловянных кружек ром и многие из них были уже полупьяны; по крайней мере, языки их развязались.
— Проклятие отцу нашему, дьяволу, — произнес один мулат, — что ему вздумалось как раз сейчас отправить нас с лодками! Мы можем пропустить потеху!
— Какую потеху? — спросил предводитель банды. — Еще три или четыре дня птиц не будут сажать в клетки: покупателей еще ждут, да и здесь говорят об английском крейсере, — чтоб ему провалиться в преисподнюю, — который снует у устья реки!
— Нет, я не про то говорю, — отвечал мулат, — немного удовольствия смотреть на продажу вонючих негров; я говорю о продаже с аукциона белой девушки, дочери англичанина-купца, захваченной нами недавно. Вот красотка — для счастливой собаки! Я никогда не видал ничего подобного, — что у нее за глаза, что за характер!