Сан нашел больницу и стал ломится туда. Его не пустили и даже не стали слушать его стонов» Сан нашел полицейских, патруль, получил от них адрес больницы для иностранцев, но там у Сана не спрашивал о здоровье, а интересовались состоянием кошелька...Которого у Сана просто не было! Сан решил сделать ход конем – попасть в полицию и получить бесплатную медицинскую помощь в местной тюрьме! Сан разбил стекло в ресторане, опрокинул столик с грязной посудой и раскидал составленные в стопки кресла и посуды на открытой веранде ресторана...Официанты вывели Сана под руки и сочувственно кивая головами, указали ему на соседний ресторан...В Аликанте вдоль набережной они стоят подряд и каждый имеет открытую веранду. Сан не сдался, набросился на кучу мусора, расшвырял ее и пару раз пнул по дверце стоящего пустого автомобиля...полицейского! выскочившие полицейские из ресторана, что-то дожевывающие на ходу, резво вскочили в свой пнутый автомобиль и умчались в темноту... Сан взвыл как, он сам самокритично сказал – волком, и подняв тяжелое металлическое кресло, а!!! расколотил им огромную зеркальную витрину в каком-то магазине...Сработала зверская сигнализация, но Сан мужественно терпел боль в брюхе, ожидая приезда полисов. Но они приехали, проверили у Сана документы и потеряли интерес к этому стонущему и сгибающемуся черт его знает от чего, французу... устремили свой взор и все свои силы на поиски злоумышленника...Сана они не понимали, хотя он им на чистом русском, немецком и польских языках чистосердечно поведал – это его работа, вот так вот он поднял кресло и вот так вот швырнул...Призывы отправить его в тюремную больницу для отбытия наказания разбивались об вежливые полицейские улыбки и доброжелательные взмахи рукой – напился? ну и иди к себе в отель, сеньор турист...Сан ни чего не понимал, но начинался рассвет и внезапно у него перестало болеть брюхо. И он пришел к нам на пляж.

Отсмеявшись и оттерев слезы, я сказал Сану:

– Следующий раз, зная об демократии капиталистов и обожравшись апельсинов, не забудь снять карденовский пиджачок, если хочешь попасть в местную тюрягу... Сан вытаращился на меня, ощупывая внутри слегка мятого, пиджака прославленную лайбу всемирно известной фирмы.

– Или расколотив стекло, не стой при виде полисов, а изображай, что утекаешь, только не сильно быстро, иначе им будет в лом бежать за тобою, ха-ха-ха!..

Сан выздоровел настолько, что даже изъявил желание позавтракать! И мы попылили в супермаркет.

Пролетело четыре дня...Мы освоились в этом великолепном городе...Заработок шел конечно не такой, как в тот памятный вечер в Барселоне, но все же, найтали мы на пляже, все под той же пальмой, местные мелкие воришки, приходя на пляж что-нибудь стырить у спящих на нем диких туристов, даже здоровались с нами (наши бэги спали на вокзале!) , хавали мы с супермаркета, даже слазили на эту гору, и посмотрели вблизи крепость. Все было ништяк, и конечно, мы бы сколотили прайса на тикеты,, здесь навалом контор “лайзт минутен”, то есть в четыре, а то и в шесть раз дешевле продаются билеты на самолеты, отправляющиеся в небо через два-три-четыре часа в стону Канар...Это как раз по-нашему характеру, взяли и поехали.. .Да, все бы было бы ништяк, и мы бы действительно улетели бы на Канары за своим личным Вудстоком и летом Любви, если бы не... Ее внезапное появление Питера. Это было прекрасное утро, одно из тех, когда просыпаясь на пляже, расчесывая хайра и перебирая феньки на шеи, невольно настраиваешься на лиричный лад и думаешь о чем-нибудь таком, даже не веселом, а легком... Например – как было бы совсем ништяк, если бы все полисы внезапно исчезли...или – интересно, этот дедушка в трусах до колен и ярком крышедержателе упадет на песок после девятого круга или все же добежит до своего отеля... Утра было ништяк, мы все проснулись, надо было идти за завтраком. Я и Сан отправились в супермаркет, Джанис осталась сторожить спальники и флейтить. Вернувшись с молоком, сыром и хлебом, мы с Саном застали страшную картину – Джанис вся тряслась и сверкая молниями из глаз, пыталась прогнать какого-то цивила-квадрата, усиленного пытавшегося присесть рядом.

– Хай, Джанис, что случилось? Мэн, ю хэф проблем? Биг, литл, ю лайк бокс? Ноу? О’кэй, ай ноу лайк бокс, ю спик инглиш? Вот ти зит? Какого черта?..

Джанис и мэн, оказавшийся Питером и немцем, кстати говоря – с бэгом, перебивая друг друга и махая руками, объяснили, что произошло. Оказалось в наличие две версии. Джанис — пришел этот цивил и говорит на плохом английском, что хочет жить со мною (!)... Питер ( с помощью Сана, вот тут-то и пригодился немецкий Сана!) -я четыре дня наблюдаю за вами из окна во-о-он того отеля и пришел к выводу, что вы красивые люди и я хотел бы жить с вами и как вы...

Справка о Питере, полученная путем расспросов, его собственных рассказов и наблюдений за ним: Этот бедолага типичная жертва Системы. Общества. Социума. С шестнадцати до тридцати двух своих лет крутил гайки на заводе фирмы Мерседес, женился не по любви на женщине старше себя на десять лет да еще с двумя чужими детьми; кроме завода, дома и изредка пивной С брюха у Питера не наблюдалось), он ни чего не видел. В тридцать два года, в свой день рожденья! в свой личный безник оглянулся на прожитую жизнь Питер и ему стало страшно! Питеру стало страшно горько за бесцельно прожитые годы...Ученье не создал, сына не вырастил, учеников не приобрел...И даже на крест при таком образе жизни нет перспективы попасть! Питер снял со счета все прайса, сэкономленные за годы кручения гаек, забрал автомобиль и продал уже выплаченный дом...И скрылся из Германии, не поставив в известность о сделанном свою жену с чужими детьми, не сказав ей последнее прости и не оставив контакта.

Негодяй! Но его можно понять...

Автомобиль сломался перед самым Аликанте, прямо возле шрота, но поломка была пустячная и хозяин шрота дал Питеру небольшую сумму за его авто. А теперь прайса кончились, сказал нам Питер, он отряхнул пыль прежней жизни от своих ног и посыпав этим прахом голову, пришел к нам с бэгом. Но в этот самый торжественный момент на пляже была от нас представителем только Джанис, которая не поняла его страшного английского и перепугалась, что он хочет жить с нею.

– Гони его, гони,

– шептала мне жарко на ухо Джанис.

– Зачем нам цивил противный...

Да, молодость бессердечна. Но все цветы должны цвести! Я махнул рукою Питеру:

– Плис, сидаун. Бич биг энд элот оф...Сидаун фор ви, Питер.

– Данке шон. Их хабе кайне гелт, –

щегольнул Питер языком Шиллера и Гете, но я думаю он таких не знал.

– Ноу проблем., Питер, ноу проблем. Май мани – ер мани. Плис, брекфаст бич.

И мы наконец-то стали завтракать...Питер скромно угощался нашим молоком, сыром и хлебом, бормоча что-то сквозь битком набитый рот, по-немецки. Сан переводил, тоже сквозь набитый рот, а потому выходило полностью аутентично – Питер увидел нас, хиппов, и сразу понял – чего ему не хватало в его серой жизни с гайками завода Мерседес и женой с двумя чужими детьми, которые так и не стали родными и совсем сволочи не уважали нового папу, даже в отеле ему не было ништяк, так как он не знал, что будет дальше, тут еще прайс кончился, гелт проклятый, и он совсем уж было затосковал, но увидев нас в окно отеля, сразу понял – вот она, яркая, веселая, беззаботная жизнь на пляже, есть-есть еще люди, плюющие на Систему и общество... Делающие свою маленькую личную революцию, а может быть и ему в ней найдется место, и он может подносить патроны...Тут молоко, сыр и хлеб внезапно кончились, я, Джанис и Сан резво упади на спины, что бы не мешать процессу пищеварения, Питер же остался сидеть на кариматке, улыбаясь себе под светлый ус и потирая длинный нос... Еще у него были маленькие хитрые глазки и ежик светлых топорщащихся волос на голове. Прикинут был наш новонайденный френд с изяществом пролетария – варенные джинсы, малиновая шелковая куртка и клетчатая рубаха. На ногах, естественно, кроссовки, куда же без них – никуда!

Море плескалось в двадцати метрах, ширина пляжа, солнце расправило уже свои лучи и стало пригревать, мы скинули лишние шмотки, одеваемые на ночь и заблистали феньками, бусами, вышивками, заплатами, зубами и глазами, то есть стали теми, кем мы есть – обаятельными хипами, к которым как магнитом, притягиваются даже такие, как Питер...Со своим шестнадцатилетним стажем кручения гаек в Системе.

– Аймшулуген, –

извинился Питер неизвестно за что и обратился через Сана-переводчика ко мне, явно разглядев под моим скромным фейсом скрывающееся лидерство-старшинство-гурство или. просто оценив мой скромный жест насчет его оставления в нашей тусовке. Сан мне перевел – немного денег вообще-то у Питера есть, не сходить ли нам еще раз в супермаркет и не купить ли что-нибудь поосновательней, чем молоко и сыр?..