Походы русов на Каспий и русско-хазарские отношения

Походы русов на Каспий первой половины X в. в историографии рассматриваются, как правило, в связи с русско–византийскими отношениями. Предполагается, что эти походы являлись следствием русско–византийских договоров, были предприняты русами в порядке выполнения их союзнических обязательств перед Византией и имели своей целью ослабление политических противников Византии в Прикаспийском регионе [1] . Такое предположение, не опирающееся в общем-то ни на одно прямое указание какого-либо известного нам источника, основывается исключительно на хронологии событий, когда двум походам русов на Каспий (912-913 и 943-944 гг.) предшествовали походы русов на Византию (911 и 944 гг.) и заключение договоров с греками. Допускается, что в русско–византийских договорах могли содержаться некие секретные статьи, предусматривавшие оказание военной помощи Византии со стороны русов. В поддержку мнения о наличии такого рода соглашений между Русью и Византией приводятся сведения об участии русских военных отрядов в боевых действиях Византии против арабов в Малой Азии и на Сицилии, хотя в этих случаях русские дружины сражались в составе византийской армии, в то время как на Каспий русы ходили самостоятельно или в союзе с кавказскими народами.

Изложенная точка зрения, по сути дела, не предполагает существования у Руси собственных интересов на Каспийском море и совершенно оставляет в стороне роль Хазарии, позицию которой, казалось бы, нельзя не учитывать, поскольку все походы русов на Каспий осуществлялись через ее территорию. В задачу настоящей статьи не входит опровергнуть утверждения о существовании связи между походами на Каспий и русско–византийскими отношениями. Нам прежде всего хотелось бы подчеркнуть, что исследование русских походов на Каспий следует вести с учетом всего контекста международных отношений того времени, и привлечь внимание к гораздо менее разработанному аспекту этой проблемы — а именно к русско–хазарским отношениям в связи с каспийскими походами русов.

Военным экспедициям русов на Каспий предшествовал длительный период экономического проникновения в этот регион. Бассейн Каспийского моря входил в сферу экономических интересов русов, по крайней мере, с IX в. Тогда по Каспию проходил путь, связывавший Восточную Европу со странами Востока. Согласно сообщению Ибн Хордадбеха, этот торговый путь шел по Дону и Нижней Волге, Каспийскому морю до лежащего на его южном берегу города Джурджана (Гургана) и далее в Багдад. Этот маршрут описан Ибн Хордадбехом как путь купцов–русов, из чего можно заключить, что они играли видную роль в торговле на Каспии. О том, что в IX в. русские купцы поддерживали торговые отношения со многими прикаспийскими областями, говорит и указание Ибн Хордадбеха на то, что отправлявшиеся в путь по Каспию русы имели обыкновение высаживаться "на любом берегу" моря [2] . К X в. русы уже имели свою колонию в Итиле, которая, по–видимому, была довольно внушительных размеров, коль скоро для разбора тяжб русов и сакалиба был выделен специальный судья [3] .

Освоение Волжско–Каспийского торгового пути неминуемо должно было поставить русов перед необходимостью налаживания взаимоприемлемых отношений с Хазарией, которая благодаря своему географическому положению контролировала каспийский участок торговли, а также часть караванных путей между Восточной Европой, Средней Азией, Восточным Закавказьем и Ближним Востоком.

К тому времени, когда в IX в. на Каспии появились русы, Хазария остро нуждалась в союзнике для противостояния все усиливавшимся мусульманским государствам Прикаспия. Многочисленные правители Дагестана, являвшиеся потенциальными союзниками хазар против арабов, не представляли собой значительной политической силы вследствие своей разобщенности. Союз же Хазарии с Византией утратил былую актуальность после того, как в 60–х гг. VIII в. хазары были окончательно вытеснены арабами из Восточного Закавказья. Хазария даже предпринимала антивизантийские акции — например, в конце VIII в. она поддерживала абхазского правителя Леона II (758-798) в его стремлении освободиться от власти Византии [4] . Отсутствие сильного союзника усугублялось еще и тем обстоятельством, что костяк вооруженных сил хазарского царя составляла мусульманская гвардия [5] , что лишало его свободы маневра в конфликтах с исламскими правителями. О том же, что Хазарии время от времени приходилось вести военные действия против мусульманских владык Восточного Прикаспия, сохранились некоторые сведения. В самом начале IX в. хазары предприняли локальный набег на Арран [6] . В середине IX в. обитавшие в районе Дарьяла цанары (санарийцы), пытаясь противостоять нашествию арабской армии Буги Старшего, обратились за помощью к трем государям: "правителю Рума", "правителю хазар" и некоему "правителю славян (ас–сакалиба)" [7] . Византийский император никакой реальной помощи оказать им не мог, да и само обращение к нему было, скорее всего, чисто символическим жестом. О владыке славян нам вообще ничего не известно. А вот хазары, по всей вероятности, откликнулись на призыв цанаров. Местные ширванские хроники упоминают имевшие место в первой половине 50–х годов IX в. военные действия, участниками которых были, с одной стороны, Буга Старший и наместник Дербента Мухаммад ибн Халид, а с другой — хазары и аланы [8] . Хазары могли вести войну лишь на суше, так как не имели собственного морского флота, о чем свидетельствует ал–Мас'уди [9] . В этой ситуации появление у границ Хазарии русов, заинтересованных в регулярном проходе на Каспий и обладавших боеспособным флотом, могло побудить хазар извлечь для себя выгоду из создавшегося положения и выдвинуть определенные условия, на которых они обеспечивали бы русам беспрепятственный доступ в бассейн Каспийского моря. Основным условием, очевидно, было оказание военной помощи против враждебных Хазарии исламских правителей Западного и Южного Прикаспия.

Первая военная экспедиция русов на Каспий состоялась, по свидетельству табаристанского историка начала XIII в. Ибн Исфандийара, в годы правления 'Алида ал–Хасана ибн Зайда (250-270/864-884) и была направлена против принадлежавшего ему города Абаскуна [10] . Достоверность сообщения Ибн Исфандийара об этом набеге русов на Табаристан нередко ставится под сомнение на том основании, что ал–Мас'уди (первая половина X в.), рассказывая о походе русов на Каспий после 300/912-913 г., утверждает, якобы со слов жителей Прикаспия, будто бы до этого времени никаких других разбойничьих нападений русов на прикаспийские области не было [11] .

Однако никакого противоречия между сообщениями ал–Мас'уди и Ибн Исфандийара могло и не быть. Ал–Мас'уди собирал сведения о походе русов спустя 20-30 лет после самого события, поэтому нельзя исключать, что его информаторы просто не знали об имевшем локальный характер набеге русов на Абаскун, произошедшем полвека назад или даже раньше. Кроме того, если мы посмотрим на события, разворачивавшиеся в Табаристане в тот промежуток времени, когда, согласно Ибн Исфандийару, состоялся набег русов, то есть в 864-884 гг., то окажется, что эта экспедиция русов вполне вписывается в намеченную выше схему русско–хазарских отношений. В 867 г. горцы Табаристана, будучи крайними приверженцами шиитов, отпали от халифата. В 872 г. они завоевали крупные торговые города Гурган, Казвин и Рей, являвшиеся важными перевалочными пунктами на торговом пути, связывавшем Ближний Восток и Закавказье с Хазарией и Восточной Европой. Гурган (араб. Джурджан) и Рей — это как раз те самые города, которые, по свидетельствам уже упомянутого Ибн Хордадбеха и географа конца IX — начала X в. Ибн ал–Факиха, являлись опорными пунктами на пути купцов–русов и славян [12] . Поэтому военная экспедиция русов, о которой пишет Ибн Исфандийар, была, на наш взгляд, весьма вероятна. Она могла состояться во второй половине 70 — начале 80–х годов IX в.

Количество военных экспедиций русов на Каспий в первой половине X в., а также их хронология до сих пор являются дискуссионным вопросом [13] . Не касаясь этих спорных проблем, отметим, что сколько бы походов ни было, все они осуществлялись, как минимум, с ведома Хазарии. А имеющиеся свидетельства источников позволяют предполагать и совместные военные действия русов и хазар на Каспии в указанный промежуток времени.

Ал–Мас'уди сообщает о том, что в Итиле на службе у хазарского царя находились русы и славяне (ас–сакалиба), которые составляли часть хазарского войска и, по выражению арабского автора, являлись "слугами" ('абид) правителя Хазарии [14] . О характере обязанностей, возлагавшихся хазарскими властями на воинов из русов и славян, было высказано предположение в связи с сообщением историка первой половины XI в. Хилаля ас–Саби. Согласно Хилалю ас–Саби, в первой половине X в. В Дербенте обрушился мол, построенный как продолжение знаменитых стен города с целью защиты его от нападений хазар. Хазары же, не располагавшие собственным флотом, сами никогда не совершали морских набегов. Поэтому В. В. Бартольд предположил, что с моря на Дербент нападали не хазары, а либо находившиеся у них на службе русы, либо же одни русы, действовавшие с согласия хазар [15] . Дербент, превратившийся после арабского завоевания в форпост арабского влияния на Северном Кавказе, в первой половине X в. являлся торговым соперником Итиля на Каспийском море, в связи с чем нападения на Дербент — кем был они ни совершались — объективно отвечали интересам хазар. На фоне сообщений ал–Мас'уди и Хилаля ас–Саби кажется не случайным, что в составленной в X в. персидской версии "Истории" ат–Табари появляется дополнение, принадлежащее ее переводчику Бал'ами, который упоминает в качестве главных врагов Дербента именно хазар и русов [16] . Хазары и русы как непримиримые враги Ширвана фигурируют также в одах ширванского поэта XII в. Хакани, который пишет о вторжении русов во владения ширваншаха Ахситана I (1160-1196) в 570/1174-1175 г. [17] Понятно, что в конце XII в. ни о каких совместных действиях хазар и русов не могло быть и речи. Поэтому совершенно очевидно, что Хакани вдохновлялся какими-то более ранними источниками. То же самое можно сказать и еще об одном персидском поэте XII в. — Низами Гянджеви, у которого в поэме "Искандер–наме" хазары и русы тоже действуют как союзники [18] .

Надо отметить, что в средневековых арабо–персидских памятниках имеется и много других сообщений о тесных взаимоотношениях хазар и русов, но они практически совершенно не изучены [19] .[19] В частности, большой интерес представляет эпонимическая легенда о Русе и Хазаре, являвшихся якобы родными братьями, так как они происходили, по преданию, "от одной матери и отца" [20] . С этой легендой, по–видимому, следует связывать распространенное у целого ряда арабо–персидских авторов начиная с X в. представление о том, что русы — это этнические тюрки [21] . Наконец, в одном из вариантов рассказа об "острове" русов говорится о том, что этот "остров" Рус получил в подарок от Хазара [22] .