— Нэтидж гин Вирг, я нехорошо себя чувствую. С Вашего разрешения я хотела бы подняться в комнату, — сказала я, справившись со своими эмоциями.

— Не правильно. Во-первых, сначала ты должна была попросить у меня разрешения обратиться ко мне. Во-вторых, ты должна попросить разрешения уйти в комнату, а не любезно ставить меня в известность, что намереваешься уйти, — все также повелительным тоном проинструктировал дарк и добавил, — ты же служила в армии и должна знать о том, как, и когда следует обращаться к старшему по званию. Так что теперь просто применяй воинскую уставную модель поведения, только вместо приветствия склоняй голову и правильно держи руки.

Мое сердце бешено заколотилось, руки сжатые в кулаки начали трястись, я продолжала стоять, не отводя взгляда от бесстрастных зеленых глаз дарка. Сдавленным от от напряжения голосом возразила:

— Это называется порабощение, Нэтидж гин Вирг. И я приняла решение… Я не буду рабой ни Вашей, ни чьей-то другой… И я пойду до конца. Вы понимаете, что я имею в виду?

Дарк сузил глаза и тихо зарычал:

— Ни ты первая, ни ты последняя. На Кине нет непокоренных дин! Просто к каждой нужен свой подход и время. Но лично тебе жилось бы гораздо проще и приятнее, если бы ты смирилась и следовала бы правилам…, — дарк сделал паузу и продолжил спокойным тоном, — у меня есть средства сделать тебя послушной и кроткой как сэргисса. Но мне не хочется, чтобы ты теряла свою индивидуальность, тем более в столь юном возрасте. Возможно, я даже дам тебе отсрочку по времени, но ты должна помнить, что к совершеннолетию ты или добровольно станешь следовать правилам или превратишься в безвольную куклу. Третьего не дано… И не надо строить иллюзий по поводу одного синеглазого дарка. Если бы ты осталась у него, то он сделал бы с тобой то же самое.

— Он никогда бы так не сделал! — мои мысли вырвались наружу.

— Он всегда будет делать то, что должен. У него нет выбора, иначе его перестанут уважать другие воины. А Кину вы покинуть не можете.

Я тяжело и часто дышала, в голове мелькали отнюдь не жизнерадостные мысли. Решив все выяснить до конца, я спросила, упрямо поджав губы:

— То же самое случилось с вами и матерью вашей дочери?

Лицо дарка окаменело, в глазах мелькнули красные огоньки, а я продолжила:

— Знаете, Нэтидж гин Вирг, рано или поздно придет время и ваш мир изменится. Потому что то, что твориться на Кине сейчас — это не справедливо, жестоко и противоречит общепринятым принципам морали. А тот, кто поступает так сам, рано или поздно будет наказан. Если Вы также обращались с матерью своей дочери, то нет ничего удивительного в том, что Ваше сердце теперь одиноко. Ваша дочь, уже сейчас наблюдает за отношением ко мне, как к дине. И однажды она поймет, как дарки относились к ее матери…

Договорить мне не удалось. Глаза дарка стали почти безумными, клыки заострились и увеличились в размере, одежда стала трещать по швам. Тело дарка медленно принимало боевую трансформацию, из горла раздался сдавленный рык:

— Бе…ги…

Мои глаза расширились от ужаса, зубы отбивали чечетку, а ноги, ноги стали ватными. Я не могла сдвинуться с места и смотрела на дарка как кролик на удава.

В следующее мгновение дом сотрясся от оглушительного звериного рыка, и дарк начал крушить все вокруг. Женщины испуганно завизжали и бросились к выходу из дома. Дария на бегу схватила меня за руку и потащила за собой. Мы выбежали из дома, и холодный пронизывающий ветер снова заставил нас вскрикнуть от ужаса. Я двигалась на много медленнее чем Дария, и понимала, что сильно задерживаю ее. Поэтому вырвала свою руку и махнула ей, жестом давая понять, чтобы она оставила меня. Но Дария снова решительно ухватила меня и потащила за собой. Мы почти добежали до леса, когда вдруг сзади послышался шум двигателя. Обернувшись, увидели, что гира Тайя едет к нам на транспорте дарка. Быстро забравшись в автомобиль, мы поехали по дороге на небольшой скорости.

Гира Тайя судорожно переключала рычаги управления и постоянно крутила штурвалом. Машина гуляла из стороны в сторону. Даркини что-то громко говорили друг другу. Я обернулась назад и увидела догоняющего нас монстра. Гира Тайя запричитала и, нажав на какой-то рычажок, увеличила скорость транспорта. Монстр отставал. Гира Тайя чудом справлялась с управлением на такой скорости. Дария обхватила меня руками и разрыдалась. Я крепко обняла ее и прижала к себе. Мы обе тряслись от пережитого ужаса. Минут через двадцать мы сбавили скорость и въехали в какой-то поселок. Гира Тайя задев автомобилем несколько деревьев на повороте, остановила транспорт у большого дома в центре поселения. Тяжело выдохнув, экономка отпустила штурвал и трясущимися руками заглушила двигатели, машина сразу резко скакнула вперед и мы снова дружно завизжали.

Дверь большого дома открылась и на встречу к нам вышел седоватый дарк в сопровождении… Нэтиджа гин Вирга, одетого в какой-то серый костюм, явно не со своего плеча. Дарк уже выглядел как обычно и спокойно разговаривал с седовласым. Дария выскочила из машины и, рыдая, бросилась к отцу. Тот поймал ее на лету и осторожно обнял, что-то говоря на ухо. Седовласый махнул нам рукой, и ушел в дом. Гира Тая пересела с водительского кресла ко мне на заднее сидение и тайком вытирала слезы. На ее лице читалось чувство радости и облегчения от того, что все закончилось. Я в ступоре наблюдала за дарками. Из их поведения следовало, что инцидент исчерпан, можно возвращаться домой.

Нэтидж гин Вирг занял водительское место, переключил пару рычагов, и автомобиль плавно тронулся в обратный путь. За все время нашего пути дарк не удостоил меня ни взглядом, ни словом, ни вниманием. Приехав домой, мы стали разбирать кавардак в гостиной. Изломанную мебель выносили на улицу. В гостиную ставили стулья из комнат, стол из кабинета. Потом все сели за стол и стали ужинать. За столом дарки непринужденно о чем-то разговаривали на своем языке. Ко мне никто не обращался. Как только я съела свой бульон, дарк не поворачивая ко мне головы, сказал на общегалактическом: