Нокс был потрясен открывшимся зрелищем. С такого близкого расстояния были видны все неровности и шероховатости, отчего Лик казался более натуральным, естественным. Какое-то время сержант был почти готов согласиться с теми, кто до сих пор настаивал на природном происхождении огромного монумента.

Сержант Нокс не отличался богатством воображения и совсем не склонен был видеть человеческие лица в облаках, силуэтах скал, кляксах теста Роршаха или разводах грязи на полу. Но монумент определенно был похож на человеческое лицо, с тяжелыми надбровьями и тупым коротким носом, и взгляд его внушал ощутимую тревогу, заставляя чувствовать себя пушинкой одуванчика, парящей в воздухе над лицом лежащего в траве человека.

Ерунда! Нет, эта проклятая штука — наверняка просто игра природы. Ну да, странная, однако странных вещей и на Земле хватает. Разве что — не таких больших…

Что же в ней обнаружилось такого, что ООН решила вот так, немедля, начать из-за нее войну? Чушь какая-то…

Нокс оторвал взгляд от притягивающих, завораживающих очей Сидонийского Лика и принялся смотреть вперед, прямо по курсу. В восьми милях впереди высились стены Крепости, и на песке лежал загадочный, похожий на спираль ДНК Корабль. В искусственном происхождении Корабля сомневаться не приходилось, хотя полмиллиона лет и превратили его в искореженный спиральный каркас, наполовину погребенный под песком и обломками.

Шаттл шел под углом в сорок пять градусов относительно поверхности планеты, чтобы держать курс прямо и притом оставаться в воздухе. Люк был открыт настежь, и Нокс мог выйти на площадку, которую люди из НАСА еще семьдесят лет назад, во времена первых полетов на Луну, окрестили «парадным крыльцом». Он принялся тщательно пристегивать к карабинам бронекостюма ремни безопасности, крепившиеся к наружной обшивке у самого люка. Западный край Лика тем временем исчез из виду; внизу, в семистах метрах под шаттлом, простерлась ровная песчаная пустыня.

— О’кей, капитан, — доложил он. — Я готов.

— Роджер вас. Три минуты.

Они приближались к загадочному спиралеподобному остову Корабля, лежавшему на песке, наполовину заваленному обломками незавершенной, либо поврежденной взрывом пирамиды, которую ученые называли Крепостью. Их цель, «Сидония-1», лежала на открытой местности, в полумиле к югу от Крепости. Среди титанических, отшлифованных песком и временем монументов база совершенно терялась и казалась вовсе неуместной.

— Ты готов меня страховать? — окликнула его Островски по интеркому. — Или просто любуешься пейзажем?

— Готов, штаб-сержант, — ответил Нокс. — Осторожнее — падать тут высоко.

Секунду спустя в проеме люка возникла громоздкая фигура облаченной в бронекостюм Островски. Нокс для страховки загородил собой проем, пока она застегивала ремни безопасности.

— Ну как, сержант? Готов к празднику?

— Ага. Станцуем рок-н-ролл. Дай винтовку.

Отстегнув от карабина свою М-29, Островски передала ее Ноксу.

Включив систему передачи изображения, он поднял оружие к плечу.

На дисплее шлемофона появилось телевизионное изображение базы: наполовину зарытые в грунт топливные баки от «Шаттла-2», мачта микроволновой антенны, рассеянные по территории марсоходы, буровые скважины, топливоперерабатывающие установки, посадочная площадка, подъемный кран, склады и прочее, необходимое человеку для первого крупномасштабного исследования и эксплуатации иной планеты.

Нокс нажал клавишу, укрупняя изображение. Теперь он мог различить солдат ООН — крохотные красно-коричневые фигурки, выходящие из главного модуля сидонийской базы и направляющиеся в пустыню.

Сместив прицел, он взглянул в сторону Пирамиды ДМ, черневшей милях в семи к югу от Крепости. Другого шаттла, который должен был сесть два часа назад в двух милях севернее пирамиды, видно не было. Нокс оглядел пустыню между пирамидой и Крепостью, в поисках майора и остальных, но ничего не заметил. Что ж, неудивительно. Активно-камуфляжное покрытие их брони позволяет слиться с пустыней не хуже, чем сам песок и валуны. Однако солдаты ООН явно отлично понимали, откуда ждать противника. Нокс видел, как они разворачиваются в цепь и укрываются за невысоким песчаным гребнем в миле к югу от базы. Черт, они даже захватили с собой шанцевый инструмент и начали окапываться!

Отключив прицел, он осмотрел район невооруженным глазом.

— Невероятно, — сказал он. — На дворе — середина двадцать первого века, а гальюнники возрождают окопную тактику!

Островски хмыкнула:

— Майор это заранее предвидел, помнишь?

— Это точно.

Теперь тактика ооновцев казалась вполне предсказуемой, но, когда составляли план операции, Нокс так и не понял, отчего Гарроуэй настолько уверен, что противник поступит именно таким образом. Личный опыт показывал, что противник никогда не предпринимает того, чего от него ждешь.