Там сидят солдаты. Некоторые из них снят в удоб­ных креслах, кто-то ест, один солдат играет на аккордео­не. Это демобилизованные солдаты.

Здесь разрешается ходить? Вы не караул? — спра­шивает Катя.

Мы — засада, — отвечает один.

А почему они в засаде спят? — Она смотрит на спящих солдат.

Сейчас разбудим. Рота, подъем, тревога!

Спящие начинают быстро вскакивать.

Что ты кричишь?

Ничего, ложись спать. Уже отбой. Солдат снова ложится.

Хорошо в троллейбусе ночевать? — спрашивает у них Катя.

Мы на одну ночь в Москве и решили смотреть го­род до утра. — Солдат, уже другой, кивает на спящих: — А у этих ног не хватило.

И я тоже нагулялась. Никак не могу выйти к «Удар­нику». Хоть на крышу лезь.

Могу проводить, — быстро вызвался тот, первый солдат.

Я знаю самый короткий путь, — похвалился второй.

А я самый красивый, — вступился третий, — мимо всех исторических памятников. На каждом доме — ме­мориальная доска. Двадцать пять мемориальных досок.

Спасибо, — улыбнулась Катя. — Мне можно без досок, но покороче.

Два переулка, три поворота. Пошли, — скомандо­вал еще один солдат.

Катя и восемь солдат, в их числе — солдат с аккорде­оном, идут по ночным улицам.

Хорошо бы сейчас на меня кто-нибудь напал. Вот была бы драка! — вслух подумала Катя.

Не надейся, драки не будет. Когда хочешь под­раться, никогда не бывает драк, — констатировал пер­вый солдат.

Я до армии с одной девушкой гулял, и к нам все время приставали. А потом я начал заниматься боксом — и тут все кончилось, хотя никто не знал, что я боксер, — посетовал второй.

У меня жених тоже боксер, и к нам никто не пристает, — похвасталась Катя.

Ты уже невеста? — протянул третий солдат.

Две недели. А что?

А долго он за тобой ухаживал?

Две недели.

У меня такое впечатление, что пока мы три года служили, все хорошие девушки стали невестами.

Это только кажется. Вы себе даже не представля­ете, сколько осталось невест. Я считаю, что каждый из вас в принципе может жениться на любой девушке мира. — Все примолкли. — Ребята, а где «Ударник»? Мы идем, идем, а его все нет.

Уже немного осталось, — успокоил ее первый.

Два переулка, три поворота, — вновь повторил четвертый.

...Снова идут по улицам Катя и восемь солдат, и один из них тихо играет на аккордеоне.

Они заходят в переулок, где стоят троллейбусы. Это тот самый переулок, откуда они начали свой путь к «Удар­нику».

Ребята, мы сделали круг! Это вы нарочно? — до­гадалась Катя.

Где я видел эти троллейбусы?— изумился первый.

Я не виноват. Я первый раз в Москве ,— оправ­дывался второй.

А кто предлагал самый короткий путь? — уличал первый.

Только не я. Это он предлагал, — отбивался вто­рой. — А я ничего не обещал. Может, найдем этот «Удар­ник», а может, и не найдем. Я хотел с девушкой погу­лять, — честно признался «Три поворота».

Из окна троллейбуса появляется заспанное лицо сол­дата:

– Что раскричались? Девушка, зачем вы им поверили, они первый раз в Москве. А «Ударник» здесь рядом — идите по этому переулку до конца.

Катя и восемь солдат стоят на Каменном мосту неда­леко от «Ударника».

– Дальше не идите, дальше я сама, — говорит Катя. — Если кто случайно попадет в Муром, увидимся.

Приезжайте к нам в Самарканд, — приглашает «Три поворота». — Я вам ослика подарю. В Самарканде ослик стоит три рубля.

Зачем ей ослик? — удивляется первый .

Будем верхом ездить, тяжести возить. Ослик ни­когда не помешает.

Катя спускается по мосту к причалу. Солдаты смотрят ей вслед. Парень играет на аккордеоне «Свадебный марш» Мен­дельсона ,и это похоже на орган .Три раза бьют куранты.

19

Три раза бьют куранты. Скамейка в сквере у набе­режной. На скамейке, накрытый пиджаком, спит Алеша. Шкипер сидит рядом ,курит. Не докурив, выбрасывает сигарету, осторожно снимает с Алеши пиджак. Алеша по­ворачивается во сне, прижимает колени к животу. Шки­пер снова накрывает его пиджаком, садится рядом.

20

Катя идет по улице. За ней медленно едет открытая «Победа». Машину ведет пожилой человек в полосатой рубашке. На заднем сиденье — большая собака.