Тут что-то мелькнуло мимо головы Сергея и врезалось бы Стемиду в лоб, не поймай тот брошенный предмет на лету.

– Ты спрашивал об Олли? – закричал с носа драккара Артем. – Это его шлем! Это я его убил, Стемид!

– Гм… – Стемид сделал вид, что внимательно изучает шлем. – А может быть, ты его просто нашел, парень?

Сопровождавшие княжича варяги захохотали, но Артем не обиделся. Он больше года ходил в отроках у Ольбарда и был в Беловодье своим. Ему были рады.

– Вы, должно, устали с дороги? – спохватился Стемид. – Воевода, окажи честь, будь моим гостем!

– Благодарю, княжич! Надеюсь, ты приглашаешь не только меня?

Стемид сначала нахмурился, потом сообразил: воевода шутит.

– Ну, может, еще этого малорослого делателя вдов! – он хлопнул по плечу вставшего рядом с отцом Артема. – Остальные, смотри, уже разбежались.

Действительно, из всей ватаги остались только Трувор, Артем и сам Духарев.

Трувор наклонился к уху брата, прошептал что-то. Тот помрачнел, глянул еще раз на драккар, сказал Трувору:

– Сам распорядись, они – твои, – повернулся в Духареву. – Пойдем, воевода, в терем. Самое время помыться с дороги. Потом поздно будет.

– Почему? – удивился Сергей.

Неужели есть какой-то неизвестный ему варяжский обычай?

– Так зима скоро! – развел руками Стемид. – Вода замерзнет!

Артем хихикнул.

Уже поднявшись на крутой берег, к воротам белозерского городища, Духарев обернулся и увидел, как с драккара снимают зашитые мешки.

Дом князя белозерского Ольбарда был хорош. Высокий, крепкий, с башенкой, откуда открывался вид не только на варяжский городок, но и на все подступы – от опушки до противоположного берега озера. Сам же городок был небольшим: несколько десятков дворов, огражденных двойным частоколом.

По рассказам Рёреха Духарев знал, что на морских берегах варяги строятся не так. Возводят «длинные дома» – огромные полуземлянки на скандинавский манер. Иначе не уберечься от пронизывающих зимних ветров. Но здесь, под защитой леса, это не обязательно.

В Белозерье Духарев был впервые, хотя с Ольбардом Красным встречался уже дважды. Ольбард ему нравился. Вероятно, и он пришелся по душе варяжскому князю, коли тот согласился принять в обучение Артема. Тем более пестуном Артема был Рёрех, а Рёрех, как ни крути, Ольбарду – дядя. Не будь Рёрех так страшно покалечен, может, сам стал бы белозерским князем прежде Ольбарда. Так что авторитет у Рёреха в Белозерье – огромный. И первый вопрос Стемида был о нем.

– Здоров, – успокоил Духарев. – Еще нас переживет.

Потом последовали вопросы по делу. Очень Стемида интересовало, почему великий князь киевский на сей раз прибыл в Новгород лично?

Духарев объяснил. Здесь можно и нужно было говорить без утайки.

– Могу к соседям послать, – предложил Стемид. – Пусть известят, что Киеву воины нужны. Платить как будете?

– Не обидим. И добыча будет огромная, пусть твои вестники так и скажут. Только пусть не говорят, на кого пойдем. От вас ведь к хузарам отдельная дорожка лежит, мимо Киева…

– Волжский путь ныне неудобен, – покачал головой Стемид. – Озоруют на нем много, гости торговые сейчас все больше по Днепру идут. Хотя и там, слыхал, тоже неспокойно?

Духарев кивнул.

– Вот о том и речь, – сказал он. – Взять под себя хузарские земли, приструнить копченых – и ходить безбоязненно хоть в Царьград, хоть к парсам.

– Замыслы великие, – задумчиво проговорил Стемид. – Да хватит ли силушки у вашего князя?

– У нашего князя – хватит! – твердо ответил Духарев.

И Трувор поддержал. Воины Святослава верили в своего батьку.

Приятно спать на сухом и чистом, в тепле и под крышей. И никто не толкнет в плечо: вставай, твое время караулить! Но разбудил Духарева не рассвет – солнце здесь, считай, и не заходило, – а сын.

– Батя, Трувор просит. Пойдем?

После вчерашнего голове было тяжело. Не надо было «зимнее» [13] пиво на обычное класть.

Артем свистнул: появилась босоногая девка с полотенцем, кувшином и тазиком.