– Довольно, довольно!
– воскликнул чернокожий образец мужества.

– Довольно так довольно, - согласился я.
– Теперь ты видишь, что сохранить тебе жизнь - это большая милость.

– Вижу, вижу, - согласился любитель субпродуктов.

– А теперь убей меня побыстрее!
– потребовал я.
– Ведь в этом слабом теле я лишен всех этих замечательных умений и уже изнываю от нетерпения!

Но мой собеседник уже сделал выводы из моих слов.

– Сторожите его получше!
– на языке Стручка гаркнул мой собеседник.
– Дайте ему воды и еды, только не развязывайте!
– И чесанул с полянки, сверкая грязными пятками.

Надо полагать, побежал консультироваться с руководством.

Размалеванные парни в точности выполнили указание. Напоили меня и накормили какой-то безвкусной кашей. И оставили в покое - чтобы я мог как следует обдумать, каким образом обратить незрелые умы туземцев на путь моего освобождения.

К сожалению, следующий субъект, с которым мне пришлось общаться, оказался не только менее доверчивым и более проницательным. Субъектом этим оказался тот самый «главный шаман», родственник Стручка, обладатель «третьего глаза» и многих полезных в хозяйстве и общении навыков, позволивших ему с ходу развалить мою бутафорию. Увы.

Был ли у шамана «третий глаз», Гриве пока установить не удалось. На шамане была маска. Довольно искусно вырезанная раскрашенная деревянная маска... неандертальца.

– Река, - сказал шаман.
– Ты - с Белой Реки.

Голос у шамана был звучный. Розоватые губы двигались внутри дырки, изображавшей широкий, обрамленный приклеенной светло-коричневой шерстью «неандертальский» рот.

Шаман сделал свой вывод, изучив оружие Артема. После того как попытка покопаться у Гривы в голове не удалась.

– Хорошая пища, - сказал шаман.
– Хорошая земля для вождя чужих желаний. Но ты рожден на другой земле.

– Ты - тоже, - сказал Грива.

Он не видел лица шамана, но его телосложение и цвет кожи радикально отличались от внешних параметров сородичей Стручка. Шаман куда больше походил на Шадакву, чем на них.

– А ведь ты не боишься, - с удивлением заметил шаман.

– А я должен бояться?
– с иронией осведомился Грива.
– Тогда попробуй меня напугать. Говорят, ты умеешь превращаться в леопарда? Я бы посмотрел на это. Вдруг испугаюсь?

– А если я превращу в леопарда тебя?
– с отчетливой угрозой спросил шаман.

– Не думаю, что у тебя получится.

Шаман некоторое время размышлял, потом кивнул.

– Да, - согласился он.
– Не получится. Ведь ты - сын шакала.
– И добавил на языке Единства: - Забавно. Впервые вижу шакала, который не боится леопарда.

– Ты меня ни с кем не спутал?
– тоже на языке Единства осведомился Грива.

– Пытаешься меня обмануть!
– Шаман захихикал.
– Я вижу на тебе знак пожирателя мертвецов. Или твой покровитель - лысоголовый стервятник?

– Скорее уж твой, а не мой, - возразил Артем.

Шаман опять захихикал. Потом резко оборвал смех.

– Ослабьте ему путы на ногах, - скомандовал он своим размалеванным воинам. И Гриве: - Сейчас, шакал, я тебе кое-что покажу.

Но превращаться в леопарда шаман не стал. Взял свой посох-дубинку и зашагал вверх по склону.

Гриву прижали к земле, развязали ему ноги, а потом снова спутали, но уже так, что он мог делать короткие шажки. А чтобы он и не пробовал удирать или драться, на шею Артему надели ременную петлю с поводком.

«Боятся, черти, - подумал Грива.
– Но это скорее минус, чем плюс».

В пещере было сыро, но довольно тепло. Градусов двадцать. Причина столь высокой для подземелья температуры выяснилась чуть позже, когда они вышли к подземному озеру. Грива видел немало подземных озер, и все они были довольно похожи: спокойная водная гладь, подернутая пленкой каменной соли. Это было другим. Оно бурлило, пузырилось и исходило паром. Надо полагать, на дне его били горячие источники.

Компания, состоящая из шамана, Гривы и шестерых аборигенов (двое несли на головах вместительные корзины), прошла вдоль берега, усыпанного острыми камнями, потом вниз, по руслу небольшой речки, бравшей в озере начало, и, наконец, нырнула в очередную подземную нору. У норы оказался отнорок, вход в который был закрыт здоровенной каменюкой.

По команде шамана четверо аборигенов, поднатужившись, отодвинули каменюку.

В отнорке воняло нечистотами и диким зверем. Но внутри находился не зверь.