[ИнСг]

— Гуннар? — оборвал я его. — У меня в руке заряженный «кольт» 45-го калибра и если ты немедленно не заткнешь фонтан своей художественной болтологии и не вернешься к сюжету, я сейчас вернусь и все яйца тебе отстрелю. Ясно?

— Гм-м, — произнес Гуннар. Откашлялся. — Пока я готов лишь сказать, что полученный нами от Амбер новый интерфейс наделил тебя… э-э-э… умением видеть с разных сторон и насквозь такие продукты кодирования, как этот человекообразный швейцар. — Он сглотнул слюну. — М-м-м… На одной из граней ты видишь «общепринятый» наружный вид объекта, но другая грань обнажает его внутреннюю жизнь, примерно так, как «Город» Фернана Леже — утопическую власть иде…

Я лязгнул затвором своего виртуального «кольта».

— Правильно! — бодро поддакнул Гуннар. — Итак, ближе к делу. Проведем испытание. Вызови-ка мне гориллу.

Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян:

— Пароль, однако?

— Гляди на ЦЕНТРАЛЬНУЮ грань, — шепнул Гуннар. — По-моему, тот синенький стержень — программа-замок. Можешь посмотреть, где она соединяется с алгоритмом распознавания аудио-форм?

Я проявил смекалку — кивнул, но ничего не сказал.

— Отлично, — продолжал Гуннар. — А теперь попробуй залезть рукой ему в нутро и отключить замок.

Я попробовал. Проткнул своей виртуальной правой рукой виртуальную кожу гориллы. Мои пальцы соприкоснулись с программой-замком. Я набрал в грудь воздуха, собрал в кулак всю храбрость, осторожно надавил…

ЩЕЛК!

Обезьян оскалил зубы — но дверь открыл. Я переступил порог, вошел в антиграв, поднялся.

— Гуннар? — прошептал я, возносясь вверх по трубе антиграва. — Что я сейчас сделал, черт подери?

— Подтвердил гипотезу, Макс. По-моему, я понял, как работает этот интерфейс.

Спустя несколько секунд стало ясно, что уточнения из Гуннара придется тянуть клещами.

— Ну и как он работает?

— По древнему принципу, на котором держалась система «Юникс». Пользоваться им очень опасно — вот его и решили позабыть от греха подальше. Макс, ты там осторожнее, понял?! Один твой небрежный жест, одно непродуманное слово — и вся коллективная Сетевая виртуальность полетит к чертовой бабушке. Безвозвратно.

Вынырнув из антиграва, я немедленно удалился в укромный уголок «Рая» и переварил новую информацию:

— Ладно, Гуннар, ты меня напугал. Интерфейс — вещь опасная. А теперь объясни, что же я конкретно сделал?

— Ты преобразился. Макс, — прошептал Гуннар. — По силе и способностям ты теперь намного превосходишь и простых пользователей, и хакеров… кого угодно. Ты можешь видеть то, чего никто не видит, делать то, на что никто не способен, пробраться туда, где не ступала нога человека…

Мое терпение истощалось со сверхчеловеческой быстротой:

— Кончай трепаться, Шерлок. ЧТО? Я? СЕЙЧАС? СДЕЛАЛ?

— Макс, — патетически возгласил Гуннар. — Крепко держи себя в руках. Мой юный друг, вы превратились в…

В СУПЕРПОЛЬЗОВАТЕЛЯ.

В смысл этого сообщения я врубился не сразу. А врубившись, расправил плечи, повернулся лицом к залу и покинул свой темный угол.

— Дурацкий термин, — пробормотал я так, чтобы слышал только Гуннар.

— Еще бы не дурацкий, — бестрепетно ответил Гуннар. — Это ж «Юникс», там все дурацкое. Это та самая ОС с командами типа «chavk», «ekh» и «avoss», где надо периодически отстреливать демонов — иначе система идет вразнос. А «вдоль пути мертвые со слэшами стоят» — официальный симптом системной ошибки. Блин, само название «Юникс» — и то шутка. Ее так назвали, потому что она считается «упрощенной» версией операционки МУЛЬТИКС. Такой же упрощенной, как евнух — «упрощенная версия» нормального мужика… — Внезапно Гуннар смолк.

И правильно сделал, потому что я внезапно перестал его слушать.

Помните «Рай»? Помните исполненные любви и нежности описания из пятой главы, где я рассказывал о его декоре и обитателях? Можете выкинуть эту чушь из головы. Ибо ныне, моими новыми, суперпользовательскими, кодоревизорскими глазами я увидел истинную природу «Рая».

И оказалось — увы и ах! — что это всего лишь кошмар пьяного кубиста. Все интерьеры, все детальки, все предметы — мятые комки рваных, вспоротых плоскостей с пульсирующими кишками алгоритмов. А люди? Все эти навороченные тусовочные денди? Половина из них оказалась просто синтетическими призраками. Остальные — ох, лучше не вспоминать. Куча ботаников на Хэллоуине. Крикливые, пестрые, дешевые костюмы; застывшие пластмассовые маски на резиночках. Ковыляя от столика к столику, они хохотали и буйствовали, точно пьяные деревенские балбесы, играющие в пиратов. Некоторые даже не замечали, что у них сползают маски, и мне достаточно было пристального взгляда, чтобы выйти по инфопотокам к ним — реальным. Например, диджей с танцпола — Рэпмастер-Пасть-Порву. В реальном мире он был тощим, прыщавым, семнадцатилетним, никому на фиг не нужным Дэвидом Берковицем, а музыку свою ставил из задрипанной общаги в засиженном мухами колледже где-то в Нью-Джерси.

— Какое ужасное разочарование, — пробасил Гуннар мне в ухо.

— МАКС? — раздался в моей голове голос ДОН_МАКА. — ЭТО ТЫ?

Смахнув с глаз осколки разбитых иллюзий, я отсканировал зал в поисках ДОН МАКА. А найдя его, подивился, почему не увидел его сразу же. Среди толп намалеванных левой рукой мультяшных персонажей, слабосоциализированных изгоев в дешевых масках и жидких, недоделанных электронных призраков сияющее хромированное тело ДОН МАКА одно только выглядело четким. Реальным. И кстати, гораздо реальнее, чем мне казалось раньше.