Прежде, чем возвращаться домой, я зашла в «Вулворт», имея строгое предписание Джесси купить новый аквариум для ее золотой рыбки. Она разбила его как раз накануне и потому запустила рыбку в ванну, пристроенную к гостевой комнате. Нам с Альфредом пришлось пользоваться ванной рядом с детской, пока Джесси не получит новый аквариум.

— Вот видишь, Фанни, это в твоих собственных интересах, не забудь.

В зале «Вулворта» я обнаружила еще множество нужных вещей и переходила от прилавка к прилавку, пока не столкнулась с Малышом и Полли. Он держал в руках мышеловку, но, думаю, они зашли сюда, спасаясь от ветра.

— Пора возвращаться? — спросила Полли.

— Сейчас? Я действительно устал.

— Хорошо, пойдем.

Мы втроем направились на Кларендон-ярд, где нас ждали наши автомобили. Профессор все еще был болен, из-за чего казался каким-то неопрятным и даже сварливым. Он не попытался пожать мне руку, когда принял ее для прощания, и он не щекотал наши ноги, когда накрывал их полостью, что он обязательно сделал бы, будь он в нормальном состоянии. Когда мы отъехали, он, не оглядываясь, пошел к своей машине и даже ни разу не встряхнул своими мальчишескими кудрями. Несомненно, он был в депрессии.

Полли наклонилась вперед, подняла стекло за сиденьем водителя и сказала:

— Ну, все улажено, слава Богу. Ровно через месяц, конечно, если смогу получить согласие родителей, я ведь еще нахожусь под их опекой. Так что следующим важным делом будет схватка с мамой. Я поеду в Хэмптон завтра и скажу ей, что мое совершеннолетие наступит в мае, так не лучше ли ей проглотить эту пилюлю и сделать, как я прошу. Им незачем ждать до дня рождения, и в любом случае папа лишит меня денег.

— Ты думаешь, он действительно так сделает?

— Мама об этом позаботится! Единственное, о чем я жалею, что он не сможет оставить мне Хэмптон, даже если захочет. Так что я скажу: «Не хотите ли вы сделать хорошую мину и позволить мне обвенчаться в нашей часовне? (Мальчик почему-то настаивает на этом, и мне эта мысль нравится, должна сказать) Или нам придется сбежать в Лондон и сделать это там потихоньку?» Бедная мама. Сейчас, вырвавшись из ее когтей, я ее ужасно жалею. Я думаю, свадьба через месяц — лучшее решение для всех нас.

Было ясно, что Малыш по-прежнему предпочитает оставлять всю грязную работу для Полли. То ли простуда настолько подорвала его волю, то ли одна мысль о молодой жене в его возрасте лишала последних сил.

Итак, Полли позвонила матери и спросила, может ли она приехать завтра в Хэмптон на обед и поговорить с ней. Я считала более разумным обсуждать дела, не отягощая желудок, но Полли, вероятно, не могла себе представить Хэмптон без «Хэмптонского угощения». Возможно, она была права, потому что леди Монтдор отличалась завидным аппетитом и была в лучшем настроении за ужином и после него, чем в другое время. Она так же попросила мать прислать за ней автомобиль, так как не хотела занимать машину Алконли два дня подряд. Леди Монтдор согласилась, но попросила привезти меня. Лорд Монтдор все еще был в Лондоне, и я подумала, что ей невыносимо будет оставаться с Полли наедине. Во всяком случае она была одной из тех людей, которые всячески избегают оставаться тет-а-тет со своими близкими. Полли сказала, что она тоже собиралась просить меня об этом.

— Мне нужен свидетель, — сказала она, — если мама скажет «да» при тебе, она не сможет потом отказаться от своих слов.

Бедная леди Монтдор, как и Малыш, выглядела очень плохо, но не просто старой и больной (они оба сильно промерзли и простудились на похоронах, подхватив, вероятно одну и ту же заразу), но откровенно грязной. Тот факт, что она и в лучшие времена не выглядела слишком ухоженной, раньше компенсировался ее сияющим здоровьем, удовольствием от жизни, самодовольством от обладания «всем этим», на котором зиждилось ее ощущение собственного превосходства. Теперь эта опора была выбита у нее из-под ног болезнью и одновременным дезертирством Полли, составлявшей значительную часть «всего этого», и Малыша, ее постоянного спутника и, безусловно, последнего любовника в ее жизни. Ее жизнь в самом деле стала грустной и бессмысленной.

Мы приступили к обеду в тишине. Полли гоняла свою еду вилкой по тарелке, леди Монтдор отказалась от первого блюда, и только я жевала старательно и застенчиво, наслаждаясь угощением. Стол у тети Сэди был слишком однообразным. После одного или двух стаканов вина леди Монтдор взбодрилась и начала общаться. Она рассказала, что дорогая Великая княгиня послала ей миленькую открытку из Кап д'Антиб, где она проводила время с членами Императорской семьи. Она заметила, что правительство должно прилагать больше усилий, чтобы привлечь таких важных персон в Англию.

— Я говорила об этом на днях с Рэмси, — пожаловалась она, — он полностью согласен со мной, но, конечно, один он ничего не сделает, так что эта страна безнадежна. Все раджи сейчас в Сан-Морице, король Греции в Ницце, король Швеции в Каннах, а молодежь занимается зимними видами спорта в Италии. Просто смешно, что мы не можем заполучить никого из них.

— Что им тут делать, — сказала Полли, — если нет снега.

— В Шотландии снега полно. Можно научить их охотиться, им понравилось бы, надо только немного их поощрить.