Шрифт:
– Петька идет за ними, - догадался Федя.
Прохор Петрович осмотрел лоскут и подтвердил:
– Рубашка мальчиковая.
Для него это было важным открытием. Тайна откровенных следов раскрылась. Угасли и теплившиеся остатки веры в непогрешимость людей в милицейских фуражках…
Дальше они уверенно шли по руслу, пока не остановились у выкладки из ивовых прутьев. Острие ее показывало в сторону от русла, на беспорядочное нагромождение крупных камней. За ними высилась скала с крутым обрывом, стиснутая с обеих сторон округлыми утесами - на Мурмане их называют «бараньими лбами».
Прохор Петрович свернул в сторону, куда показывал новый знак. За ним пробирались между крупными камнями и его спутники. Еще издали они увидели знакомую, жирно вычерченную мелом стрелу. Острие ее было направлено на вершину отвесной скалы. Вторая стрела поменьше и потусклее, будто не хватило мела, показывала куда-то влево.
Прохор Петрович с Федей внимательно осмотрели обрыв. На сером крупнозернистом граните четко выделялись уже знакомые темные полоски - следы резиновых подошв.
– По веревке поднимались, - не раздумывая, определил Прохор Петрович.
Вскарабкаться на обрыв - нечего было и думать. Пришлось свернуть влево, куда показывала вторая стрела, поменьше. Пройти пришлось совсем немного. Там, где скала вплотную прижалась к утесу, оставалась узкая и отвесная щель.
– Неужели нельзя было пройти иначе?
– пожал плечами Федя.
– Бывает, что человек не хочет идти дорогой, обходит ее тундрой, - уклонился от прямого ответа Прохор Петрович.
– Всякое бывает.
Он постоял в раздумье и обернулся к старому Каллусту.
– С собакой тут никак не подняться, - сказал он.
– Ступай-ка ты по руслу до первых кустов. Подожди нас там. Если наверху найдем что интересное - поищем, как пройти туда тебе и Толу.
Старый Каллуст скорбно посмотрел на своих спутников и побрел к руслу с видом человека, который сделал все, чтобы остановить неразумных товарищей от гибельного шага. За ним, опустив хвост, тянулся притихший Тол.
Прохор Петрович проводил их долгим взглядом и облегченно вздохнул.
– Давай, Федя!
– воскликнул он.
– Да не сорвись. Упадешь тут - целой косточки черту на зуб не останется.
Прохор Петрович первым ухватился за острый выступ, уперся ногой в удобный бугорок на другой стороне щели, подтянулся на руках…
Они карабкались вверх, хватаясь за выступающие камни и редкие кусты. Каждый метр давался им ценой громадных усилий. Скоро ногти на руках были обломаны до крови. Мокрые от пота рубашки неприятно липли к телу, сковывали движения…
Щель кончилась. Дальше пошел крутой подъем, поросший редкими мелкими березками. За скалой скат стал более пологим. Деревца там пошли рослее, чаще. Скоро они сомкнулись в густой лесок.
– Постой-ка!
– Прохор Петрович придержал рукой Федю и приподнялся на носках.
– Вроде… костер. Правильно! Костер.
Федя всмотрелся и - почувствовал, как по спине у него забегали горячие мурашки. За зеленью дрожал на солнце еле приметный редкий дымок.
Старательно пригибаясь и бесшумно раздвигая перед собой густую прохладную листву, Прохор Петрович и Федя миновали заросли. На опушке они остановились, осторожно выглянули из зелени.
На покрытой мхом площадке догорал костер. Возле костра сидел человек в милицейской фуражке. Федя сразу узнал его по широкой спине и приподнятым плотным плечам.
– Он!
– Федя крепко сжал локоть Прохора Петровича и, еле сдерживая досаду, добавил: - Один!
– Я пойду к нему, - тихо произнес Прохор Петрович.
– Вместе пойдем!
– горячо зашептал Федя.
– Нельзя вместе, - остановил его Прохор Петрович.
– Тебя он знает. А я… пастух. Скажу, ищу беглых олешков.
Глава двадцатая
У ГАСНУЩЕГО КОСТРА
Прохор Петрович вышел из зарослей и подошел к Сазонову. Поздоровался. Сазонов подтолкнул носком сапога обгоревшую ветку к углям, подернутым серой дрожащей пленкой пепла, и бросил:
– Здорово!
– Откуда идете?
– спросил Прохор Петрович, присаживаясь к костру.
– Откуда иду, там меня нет, - холодно отшутился Сазонов.
– Куда иду, там меня еще не видели.
Встреча с саамом в его расчеты не входила, а потому и распространяться, откуда и куда он идет, ему не хотелось. После бесплодных поисков неизвестного сигнальщика Сазонов успел отдохнуть и держался с независимым видом человека, выполняющего серьезное служебное задание.
– Можно ваши документы посмотреть?
– спросил Прохор Петрович.