Как только эта фраза прозвучала, пластина, что мне всучил торговец, потеплела, а потом, резко обдала руку холодом.

– Отныне судьба этого раба в ваших руках, - добавил купец и кивнув на меня, он сказал своему бывшему рабу, подошедшему к нам с объмистым бочонком на плече: - Все, Якош, теперь ты принадлежишь Артему Бересту, он твой новый хозяин.

– Домиус, - окликнул я собравшегося уходить торговца и когда тот оглянулся, показал на скинутых в одну кучу разбойников и спросил его: - Похороните этих татей?

– Похороним, нам все равно и своих еще хоронить, так что этих кинем в ноги нашим мертвецам, пусть на том свете прислуживают тем, кого убили.

Ведя в поводу Черныша, я задумался об этом, блин, подарке. И зачем мне это чудо? С другой стороны, отпусти его сейчас и он может влезть во что-то похуже чем долговая яма, вокруг неспокойно и начавшаяся гражданская война затронет всех. К тому же, с какой такой стати я должен быть добрым и наивным лопухом, дающим вольную, только потому, что меня в детстве и по жизни учили, что рабство - это зло. Здесь другой мир и другие понятия о добре и правильности, свои же не поймут и могут принять за слабость, а со слабыми тут не чикаются и пример этому шагает позади меня. Надо для начала приглядеться к парню, а уж потом принять окончательное решение, а пока, пусть побудет при отряде. Да и наш кузнец, вскоре скорей всего, пойдет в расход. Так что человек, умеющий подлатать доспехи пусть даже грубо, заклепать или же отрихтовать, всегда пригодится. Обкатывая эти мысли, я оглянулся на шагающего чуть отстав парня и сказал:

– И зачем ты мне нужен? Ладно, пойдем, готовишь и правда хорошо?
– поинтересовался я у моего нежданного приобретения, только сейчас обратив внимание на железный ошейник проглядывающий в расстегнутом вороте рубахи.

– Не очень, больше в кузнечном деле разбираюсь, сбрую могу починить, булавой владею, могу читать и писать, отец научил, - пробасил здоровяк.

– Коль ты такой нужный и полезный, так почему же тебя торгаш мне отдал, ведь видно же, что у него снега зимой не выпросишь и людей он потерял, а тебя не жалеючи отдал. А, Якош, что ты на это скажешь?

– Я дочку его люблю, Веду и она меня, вот он и отдал меня вам, - пробубнил раб.

– Служи верно и тогда через месяц, ты получишь свободу. Захочешь, навестишь свою Веду и выкрадешь ее у папаши. Здесь же только одна женщина, моя жена, но не советую влюбляться в нее. Последствия для тебя будут самыми печальными и необратимыми. Сейчас я приставлю тебя к одному человеку, зовут его Хакред, будешь у него в подчинении, и помни, от того как ты будешь исполнять его и мои приказы, будет зависеть твоя свобода. Больше никто в отряде не имеет права тебе приказывать, будь это хоть сам капитан Сагул, если что, все вопросы ко мне. Хакред!
– позвал я седого разбирающегося с кучей трофеев, собранных с трупов разбойников.

– Да, Артем, - отозвался тот и подошел.

– Вот тебе помощник, зовут Якош, он раб, но орудовал дубиной шустро, пусть поможет тебе с трофеями и отберет из них для себя чего-нибудь, поприличнее. Еще один боец нам не помешает. Остальное железо пусть Якош приведет в порядок и отмоет от крови, продадим в Сверде. Вино, вечером раздели между воинами, тем, кто был в головном дозоре, по две чарки, остальным по одной, а оставшееся отправишь капитану, пусть своим бойцам сам выделяет, либо же себе оставит, то уже не наша забота. Бочонок немаленький, так что должно хватить, - прикинул я на глаз литраж бочонка, покоящегося на плече Якоша и выходило, около тридцати пяти-сорока литров.

– Да, и проследи, чтобы парня покормили, теперь он в твоем подчинении и ты за него отвечаешь. Как разберетесь с железом, расспроси его более подробно, о том, что он может и приставь к какому-нибудь делу, - добавил я напоследок и показав на парня, направился за своим луком и колчаном. После этого расседлав Черныша и стреножив его дал чуть овса и прошелся по нашей части лагеря. Подлечил воина бывшего со мной в головном дозоре и раненого в ногу, когда он преследовал одного из удирающих бандтитов. И уже после этого вышел к жене, что-то варящей в большом котле на костре.

– Снова ты рискуешь попусту, - помешивая варящуюся кашу с салом, сказала грустно Нерсия и кивнув на лежащие между двумя лагерями тела, прибавила: - Ведь среди них мог быть и ты или же кто-то из наших соплеменников.

– Не надо о грустном и мрачном, зая, - сказал я и приобняв ее, поцеловал девушку в щеку и продолжил: - Пока меня любит такая девушка как ты, мне ничего не угрожает. Меня не так просто убить как ты думаешь и уж точно, не этим доморощенным разбойникам, дезертирам, ворам и бывшим крестьянам, предпочевшим выйти на большую дорогу и половить добычи в мутной воде гражданской войны, вместо того чтобы работать на земле и растить детей. Вот завтра, да, будут настоящие противники, но слава богам, я знаю об этом и активно готовлюсь к встрече с ними. Они же не обладают полной информацией и не знают всех раскладов, поэтому пришлют сильный отряд ликвидаторов, но не настолько сильный, чтобы справиться со мною и всеми теми, кого я подтяну для их обезвреживания, проще говоря, они в полной заднице, но еще не знают об этом. И зная, что ты не простишь меня, в случае если я утаю от тебя такое событие, предлагаю тебе поучаствовать в этом деле. Единственное мое требование, ты не полезешь в гущу рукопашной драки, твоя помощь будет нужна, как шаманки, с нами мастер и возможно, Гобой и Лонг, но это только в том случае если Никорий их уломает на это. Все малыш, поговорим об этом ночью, а теперь не накормишь ли ты своего законного супруга, а то я готов проглотить коня, так сильно проголодался, - сказал я, заметив как к котлу начали выдвигаться воины.

– Как большой ребенок, его собираются убивать, а он шутки шутит и улыбается, словно ничего не произошло, - сказала Нерсия осуждающе и взяв из стопы миску, наложила каши.

– Ешь, но уговор, ночью прежде разговор, а только потом все остальное, - залившись краской и поставив передо мной миску, сказала жена.

– А как, ты так быстро сварила обед?
– поинтересовался я, наворачивая наваристую кашу.

– Артем, ты забываешь, кто у тебя жена. Немного магии и все можно ускорить, - ответила она.