Рано утром все обитатели лагеря подошли крестным ходом к походной церкви. Женщины, старики и дети были посередине. Их окружили безоружные солдаты-казаки, прибывшие всеми полками. Они готовы были принять первый удар насилия и смерти. Взрослые вместе с юнкерами Казачьего военного училища, взявшись за руки, образовали вокруг молящихся внешнее оцепление. Они телами готовы были защитить свои семьи.

Во время Божественной литургии танки и бронемашины двинулись на молящихся. Казаков в упор расстреливали из пулеметов, автоматов и винтовок. Сотни английских солдат, следуя за бронетехникой, выстрелами и штыками добивали раненых, не щадя ни женщин, ни детей.

Оставшимся в живых священникам и казакам удалось в нескольких местах прорвать цепи английских солдат и прорваться к мосту через реку Драва. Однако с противоположного берега реки англичане с пулеметов стали расстреливать безоружных людей, бегущих к мосту. От безысходности они пытались переплыть бурную реку, но удалось это лишь нескольким сотням казаков и казачек, которые попытались уйти в горы.

Остальные казаки под охраной были перевезены в Шпиталь и Грац, где их и передали конвойным войскам НКВД, занимавшимися отправкой пленных в СССР. Многих казаков расстреляли сразу же после прибытия на родину, женщин же, детей и стариков распределили в сталинско-бериевский ГУЛАГ.

Массовая насильственная выдача казаков продолжалась не только по всей Австрии, но и в других станах Европы, к примеру, в Германии, Италии, Франции, Чехии, в лагерях Платлинга, Дахау, Кемптена.

Впоследствии эти события внук Л. Н. Толстого Николай Толстой назвал "казачьей Голгофой".

А путь на "Голгофу" начинался с Директивы председателя ВЦИК и руководителя Оргбюро ЦК РКП(б) Якова Свердлова от 24 января 1919 года в котором предписывалось: "Последние события на различных фронтах и в казачьих районах, наши продвижения вглубь казачьих войск заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления.

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребляя их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применить все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.

4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях.

5. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у которого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.

8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.

9. Центральный комитет постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли. ЦК РКП (б)".

"Освобождая" казачьи земли для переселенцев, в станицах расстреливали в сутки по 30-60 человек. Только за 6 дней в станицах Казанской и Шумилинской расстреляно свыше 400 человек. В Вешенской - 600. Так начиналось "расказачивание".

"... Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек... Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом..." (Свидетельство коммуниста М. Нестерова)

"В конце ноября 1932 года восстали жители станицы Тихорецкой на Кубани, почти две недели, мужественно отражавшие атаки вооруженных до зубов чекистских карателей, "пустивших в ход артиллерию, танки и даже газы. Несмотря на недостаток оружия, численное превосходство неприятеля, на большое число раненых и убитых и недостачу продовольствия и военных припасов, восставшие держались, в общем, двенадцать дней и только на тринадцатый день бой по всей линии прекратился. Расправа началась в первый же день, после отступления от Тихорецкой повстанцев. Расстреляны были все без исключения пленные, захваченные в боях. Началась расправа с мирным населением. Расстреливали днем и ночью всех, против кого были малейшие подозрения в симпатии к восставшим. Не было пощады НИКОМУ, ни детям, ни старикам, ни женщинам, ни даже больным" (Кавказский Казак (Белград). 12/1932, с.6).

"Я был мальчиком, когда в станице Усть-Медведицкой красные на моих глазах зарубили отца, изнасиловали обеих сестер, а потом повесили. Я прятался в камышах, а красные искали меня по всей станице: "Щенка прибить тоже надо!" Я бежал, бродяжничал. Оказавшись в детдоме, назвал другую фамилию... Началась война, меня призвали в Красную армию. В первом же бою перешел на сторону немцев. Сказал, что буду мстить за всех родных, пока я жив. И я мстил" (Воспоминания казака станицы Усть-Медведицкой).