– Малышка, я уже пару раз говорил, что сошел, – шептал Кей, а моя кожа чувствовала его дыхание.

– Я собственник, знаешь ли, – продолжил через минуту он, не отпуская меня, – и я постоянно ревную все то, что принадлежит мне.

– Я тебе не принадлежу, – сонно откликнулась я. Надо же, а сейчас Кей горячий, как собака – у них ведь, кажется, температура тела на пару градусов выше, чем у людей. А бабочки, которые в последнее время самым наглым образом поселились у меня в животе, тянутся к этому теплу, видимо, решив, что там, где тепло, там и свет есть, а ведь, как известно, всех мотыльков тянет к огню и свету. Вместе с бабочками тянулась и я.

– Не принадлежишь? Это ты так думаешь, – самоуверенным, но в то же время ласковым тоном отвечал Кей. – После сцены в машине ты должна мне в рабство добровольно сдаться.

– Какой сцены? – о путешествии с Кеем в машине я помнила очень смутно.

– Сцены под кодовым названием «Тролль», – неожиданно светловолосый музыкант поцеловал меня в щеку, ближе к уголку губ, и засмеялся.

– Тролль? – недоуменно повторила я. – Какой еще тролль?

– Какой? Дай подумать… С красивой мордой и телом ничего. Распутный и злобный.

– М? – нехотя подняла я голову, чтобы взглянуть на парня. Что-то смутно связанное с его словами сидело у меня в голове, но никак не желало вспоминаться.

– Ладно, я потом тебе расскажу… У тебя от волос яблоками пахнет. Почему? – задал неожиданный вопрос он.

– Не знаю. У тебя запахогаллюцинации, – никогда не замечала я ничего подобного.

– Нет. Пахнет яблоками. А кстати, – отстранился он от меня, беря обеими руками за предплечья, – а где твое признание? Я уверен, ты от меня без ума. Хочу услышать это.

Я промолчала, отведя глаза.

– Катя? – его голос звучал все так же развязно, с ноткой веселья, но все же в нем слышались нотки тревоги. – Я сказал, что люблю тебя. И что ты моя. Ты ничего не хочешь сказать мне в ответ? Ты не веришь мне? – видя мое молчание, продолжал он. – Эй, я не твой Максим. Я держу свое слово.

Романтика кончилась через пару минут, так и не успев перерасти во что-то более стоящее, красивое и долгожданное. А виноваты в этом были воспоминания. Не зря Томас много говорил о каком-то «потоке мыслей», открытии писателей-модернистов двадцатого века. Одна мысль действительно цепляла за собой целую стаю других, непрошеных и не всегда хороших.

Увы, я не оправдала бы ожиданий автора любовного романа, решившего сделать меня и Кея главными героями сентиментального и безумно романтичного повествования, но, несомненно, порадовала бы Фрейда и всех прочих психологов.

Поток моих мыслей был таковым:

Максим – бывший парень – предательство – подруга Ира – выбор – боль и одиночество.

Любовь – предательство – страдания.

Надо опасаться любить. Предавать нельзя.

Я хочу сохранить свои и без того немногочисленные нервные клетки и дожить до преклонных лет в добром здравии. Не хочу опять глупых чувств и не хочу расстраивать глупую Нинку, нашедшую себе кумира. Она такого не заслуживает.

Я неловко отстранилась от Кея, в священном ужасе глядя на него.

– Что? – спросил он ласково, но с видом победителя.

Какой выбор мне сделать? Ответить, что я безумно люблю его, Кея, и броситься на шею? Сказать, что до сих пор не знаю, кто мне больше нравится: он, Кирилл, или его брат, Антон, не такой звездный и крутой, но нежный и милый? Объявить, что прежде чем я что-то отвечу, он обязан мне рассказать все то, что так старательно скрывает от меня? Или мне еще раз вспомнить о Нине, которая, может быть, и не любит Кея по-настоящему, но считает своим идеальным парнем и наместником Бога на земле?

Как и длинноволосого чувака из «Красных Лордов», ага. Наместнички… Или Кей у нее уже первый? А-а-а, они идут вровень? Помнишь, как она мечтала о гареме, состоящем из Кея и того рокера, Гектора?

Я прикрыла глаза. А молодой человек провел пальцами по моей щеке. Приятно…

Может быть, Нина и не любит совсем Кея, а всего лишь хочет завоевать свой надуманный идеал, но я не могу поступить, как наша старая подруга Ира. Сейчас ситуация хоть и не совсем такая, и содержание несколько другое, но форма-то остается та же! Что же это, я должна почувствовать себя в шкуре Иры, возжелавшей парня лучшей подруги? Это что…

…закон Кармы? Не верю. Это просто судьба-подлючка вкупе с законом мирового свинства. Катя – неудачница!

Кею не нравилось мое затянувшееся молчание. Он стал совсем серьезным.

– Что бы ты не думала обо мне, детка… хорошо-хорошо, не надо сжимать так свои ладони… Катя. Что бы не думала обо мне, Катя, я говорю правду. Я же сказал, что я псих? А скоро стану психопатом. Потому что ты сводишь с ума еще больше. Я не знаю, что за болезненное и тупое чувство сидит во мне, но оно без устали повторяет мне: «SOS, я опять вижу ее, что делать?» Я себе постоянно говорю: «Она ведь не мой идеал, она вообще не мой типаж, какого… я хочу видеть ее вновь и вновь? Почему хочу ее? Что мне сделать, чтобы она выделила меня из всех других парней?» Ты понимаешь, что ты для меня значишь?