Эти слова ребят сильно задели Рауля. Ему нравятся девчонки, он не гомик. А даже если бы и был, то это его личное дело. А что еще больше его огорчает, так это то, что какой-то идиот назвал его изгоем и затронул тему его родителей. Он что, не знает того, что произошло пять месяцев назад? Или, наоборот, сделал это намеренно? Рыжеволосая с короткой стрижкой точно все знает. Она в курсе того, что тот новый парень классом постарше потерял отца в результате дорожного происшествия. Он даже несколько месяцев не ходил в школу.

– Вы идиоты, дураки. Не смейте больше никогда даже упоминать о моем отце.

– В чем дело, птенчик? Не разговаривай с нами так. – Раймундо, похоже, не терпится подраться.

Он хватает Рауля за свитер, грозя крепко сжатым кулаком.

– Подожди, Рай, остановись, – просит дружка парень с серьгой, отводя руку приятеля в сторону.

– Да, не бей его, или нам не придется увидеть толстяка, качающего пресс, – насмешливо

подхватывает Давид.

Раймундо прислушивается к тому, что говорят ему дружки и отпускает Рауля. Он причесывает

белокурые волосы руками и прислоняется к стене, проклиная смелость этого отщепенца, сцепившегося с ним.

– Ладно, перейдем к делу, а то перемена заканчивается, – продолжает Мануэль, ставший теперь

запевалой. – Мы хотим, чтобы ты поцеловал эту девчонку. Так Рафа проиграет пари и должен будет платить, накачивая пресс.

– Это несправедливо, – замечает вышеупомянутый Рафо.

– Как это несправедливо? Разве ты не принял условия, толстяк? Спор заключался в том, что ты

замутишь с девчонкой раньше, чем этот чудик. Разве не ты говорил, что это семечки, раз плюнуть?

Мария с Раулем смотрят друг на друга. Они оказались в сложном положении. Как теперь они

отсюда выберутся?

– Я не буду целовать ее, – храбро отвечает паренек.

– Как это не будешь? Еще как будешь, – набрасывается на него Раймундо. С помощью Ману,

сцепившего руки Рауля за спиной, ему удается крепко схватить и удерживать смельчака, не давая ему пошевелиться. С другой стороны Давид, взяв за плечи очкастенькую девчонку, подталкивает ее к Раулю. Девчушка изрядно напугана. Она тоже никогда и ни с кем не целовалась.

– Целуй ее! – орет один из мучителей.

– Не буду! Оставьте нас в покое!

– Целуй, и вы сможете уйти.

– Вы – дебилы! Забудьте о нас!

Протесты паренька бесполезны. Они с Марией все ближе и ближе друг от друга. Только один

поцелуй, и потом они уйдут. Но это его первый поцелуй, и он не хочет вспоминать его именно таким. А, кроме того, эта девчушка… бедняжка. Это заставит ее страдать. Она вся дрожит. Вот свиньи!

– Эй, чудачок, давай целуй рыжуху в губы прямо сейчас.

– Нет! Отпустите нас немедленно!

– Да на самом деле мы делаем вам одолжение. Если бы не мы, никто из вас двоих в жизни не

поцеловался бы ни с кем, так и сидели бы на бобах, не солоно хлебавши.

Лицо Рауля находится так близко от лица Марии, что он чувствует ее взволнованное дыхание. Под

стеклами очков девчушки показывается слезинка, она больше не может выдерживать все это. Рауль закрывает глаза и касается губами губ девушки. Удивительно, но она, тоже закрыв глаза, отвечает на его поцелуй.

– Отлично! Так, так! Взасос, рот пошире открой!

– Ну и гигант этот изгой! А казался недотепой! – троица парней непрерывно подначивает пару

громкими возгласами, сопровождая свои крики непристойными жестами. Их крики достигают кульминации, когда по требованию блондинчика язык Марии проникает в рот Рауля. Парень тоже вынужден имитировать французский поцелуй, понукаемый Ману, крепко держащим его руки за спиной.

– Да в сексе вы просто звери! – продолжает компашка свои издевательства. – Сегодня ночью вы

останетесь одни, чтобы завершить начатое! Но с презервативом, верно?

Немного погодя звенит звонок, извещая об окончании перемены, а вместе с тем, и о конце

представления. Раймундо и Ману отпускают Рауля, а Давид девушку. Оба они не двигаются с места и тяжело дышат. Им трудно смотреть друг другу в глаза.

– Эй, толстяк, в конце занятий ты оплачиваешь должок! – кричит блондин, пока вся четверка

уходит отсюда, не переставая насмехаться над кудрявым подростком. Мария с Раулем смотрят им вслед до тех пор, пока они не скрываются из вида.