Шрифт:
– Ладно, я не стану с тобой спорить. Мне кофе с молоком и круассан.
– А мне кола-као с круассаном, – добавляет Мери.
– Вот и отлично! Уже несу.
Мара быстро идет к стойке кафе. Если бы это были не ее отец и мать ее подруги, то девушка сказала бы, что эта парочка взрослых флиртовала. Они заигрывали друг с другом прямо перед ней? Это ненормально. И больше того, этот взгляд, который отец кинул на Мару, когда та уходила. Черт возьми, да он глаз не отрывал от ее задницы!
– Какая красивая женщина. Она отлично сохранилась, – замечает Эрнесто, улыбаясь.
– Это... Слушай, пап, вообще-то она – мать моей подруги.
– И что с того? Какое это имеет отношение к тому, привлекательна она или нет?
Какие же все-таки они, эти мужчины. В глубине души все они одинаковы. Даже ее отец! Не далее, как вчера сокрушался и убивался, а сегодня завидел хорошенькую задницу и все позабыл.
– Оставим эту тему. Ты хорошо спал сегодня?
– Нормально, только матрас слишком мягкий, и в номере было довольно жарко.
– А ты не проверял, может, был включен обогреватель? Так обычно и происходит.
– Нет, я не знаю, где это посмотреть. Я открыл окно, так и спал с открытым окном.
Мария хлопает себя по лбу рукой. Этот человек неисправим.
– А как настроение?
– Да ничего, получше, после того, как повидался с вами.
– Я рада.
– Но, завтра я снова уеду и... не знаю. Так трудно уезжать от вас. Вы у меня самые лучшие и самые красивые...
– Гадеа, может быть, и самая...
– Малышка, не стоит себя недооценивать. У тебя гены твоей матери, а она – самая красивая женщина, которую я когда-либо знал.
– Все эти гены, о которых ты мне говоришь, достались моей сестре, я же вышла у тебя насмешкой.
Эрнесто смеется и берет дочь за руку.
– Мария, ты еще такой ребенок. Возможно, что девочки твоего возраста по сравнению с тобой более... зрелые, что ли, но пробьет и твой час. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Вот увидишь.
Это так необычно, что ее отец говорит с ней о таких вещах. Он никогда этого не делал, они никогда не разговаривали о сексе, изменениях тела, о парнях. Они не разговаривали даже на более простые темы, что ей нравится, например, или чем она увлечена. И само собой разумеется, что у Эрнесто даже и в мыслях не было, что Мария могла в кого-то влюбиться. Дело не в том, что девушке было неудобно разговаривать с отцом на подобные темы, ей также не хотелось слишком углубляться в свои дела.
К ним возвращается мать Валерии, неся в руках поднос с заказанным завтраком.
– Вот ваш заказ, – говорит она, расставляя все на столе.
– Огромное спасибо, Мара.
– Не за что. Если вам что-нибудь понадобится... позовите меня. Надеюсь, вам понравится.
– Я абсолютно в этом уверен.
– Приятного аппетита!
– Еще раз спасибо.
Прежде чем вернуться к барной стойке, Мара обменялась улыбкой с Эрнесто.
– Папа, – начинает Мария, отпивая кола-као, – ты клеишься к матери Валерии?
– Что? Клеюсь? Конечно же нет!
– А у меня складывается впечатление, что...
– Послушай, мне уже пятьдесят. Скоро вы с Гадеа сделаете меня дедом. Я уже тысячу лет ни с кем не заигрываю. Я уже даже не помню, когда последний раз кадрился к женщине.
– А к Монтсе?
– Монтсе сама меня подцепила, и я не смог устоять.
Еще один хлопок по лбу, только теперь рыжеволосая улыбается. Она насыпает какао в молоко и помешивает ложечкой в стакане. Мария должна признать, что пояснения ее отца были не лишены своеобразного юмора.
Какое-то время дочь с отцом продолжают разговор, попутно расправляясь с круассанами, но б'oльшую часть времени Мария старается решить, рассказывать ли отцу о том, что они с сестрой снова обсуждали вчера вечером, придя домой, или лучше промолчать. Должна ли одна из них поехать жить к отцу в Барселону? Старшей-то сестре все понятно, а вот ей...
– Пап, тебе правда так плохо в Барселоне?
Мужчина допивает кофе и очень серьезно смотрит на младшую дочь.
– Ты же знаешь, после того, что случилось, мне очень одиноко, Мария.
– У тебя нет друзей?
– Нет, конечно, есть, но ни один из них никак не может мне в этом помочь. У них своя семья, работа, свой образ жизни...
– Я понимаю.
– Как бы то ни было, лучше сменить тему. Поговорим о чем-нибудь другом. Давай наслаждаться сегодняшним днем, а завтра... я вернусь в реальность.
– Я не хочу, чтобы реальность сломала тебя. Мы с Гадеа очень переживаем за тебя и даже... – девушка запнулась и умолкла на секунду, но, собравшись с силами, сказала то, о чем она столько думала на протяжении последних полутора дней. – Мы даже подумали на несколько месяцев поехать жить с тобой в Барселону, по крайней мере, одна из нас.