Несколько солдат и матросов, преследуя друг друга, выбежали из-под навеса на мостовую, и это послужило сигналом. Собравшиеся горожане с криками набросились на англичан.

Дрожа от ненависти, Хабиб вцепился в рыжего широкоплечего матроса. Они упали и покатились по камням, осыпая друг друга ударами. В этот момент поблизости прозвучала сирена машины английской военной полиции, и египтяне бросились врассыпную.

Придерживая разорванный в драке рукав, Хабиб побежал по тротуару.

Вскоре он достиг улицы Фуада Первого. Эта широкая, европейского вида улица была совсем не похожа на ту, где жил Хабиб. Здесь разместились главные магазины и дома торговцев, богатых землевладельцев и фабрикантов. По асфальту, шипя шинами, мчались поблескивающие лаком «бьюики» и «кадилляки». Многоэтажные дома с плоскими крышами были украшены рекламами торговых фирм.

Хабиб шел мимо ювелирных, часовых, обувных, галантерейных магазинов, безучастно посматривая на богатые витрины.

Около универсального магазина «Сикурель» толпилось много мужчин. Все они были в длинных, до пят, белых галаби ях. Одни из них, собравшись кучками, оживленно разговаривали, другие стояли на краю тротуара и, словно чего-то ожидая, посматривали на людей, пересекавших улицу и выходивших широким потоком из магазинов. Все они зорко следили за покупателями и богатыми прохожими и были готовы броситься по их первому зову, чтобы помочь нести покупки или сбегать за такси.

Хабиб зорко следил за всеми, кому, по его мнению, могли бы потребоваться его услуги. Вот из подъезда вышла полная египтянка в длинном черном платье. Не успела она еще произнести слово «такси», как несколько человек уже мчались через улицу туда, где была стоянка машин. Хабиб был впереди всех. Он первый вскочил на подножку одного из автомобилей, но шофер такси замешкался. Другая машина с ревом ринулась на противоположную сторону улицы. Через несколько секунд счастливый соперник Хабиба уже вносил чемодан египтянки в автомобиль. Но Хабиб не унывал. Он вновь занял свой пост на краю тротуара, и когда из подъезда дома, находящегося рядом с магазином, вышел высокий англичанин с двумя чемоданами, Хабиб в несколько прыжков оказался около него и вцепился в ручки чемоданов. Он боялся, что его оттолкнут. И опасения его были не напрасны. Безработные налетели толпой и со всех сторон держались за чемоданы. Англичанин сердито сказал: «Один кто-нибудь, один!» - и несколько человек отошли.

Когда Хабиб поднял тяжелые чемоданы, за их ручки все еще держались двое самых упорных. Англичанин, не желая платить нескольким носильщикам, раздраженно закричал на них, чтобы они отвязались, и толкнул одного из них в грудь. Египтянин покраснел от гнева, но, увидев рядом полицейского, отошел. Хабиб нахмурился и молча стал укладывать чемоданы на крышу подкатившего такси, привязывая их веревкой к особым перильцам.

–  Поедешь со мной, - сказал англичанин.

Хабиб влез в машину и уселся рядом с шофером.

Они направились на другой конец города и доехали почти до самых пирамид. Хабиб взял в квартире англичанина небольшой узел и уложил его на крыше такси. Наконец машина оста новилась около трехэтажного особняка, обнесенного высокой железной оградой. Хабиб знал этот дом. Он принадлежал богатому купцу и помещику Таха-бею.

Хабиб снял чемоданы и узел и пошел за англичанином по цветущему саду. Поднявшись по широкой мраморной лестнице, они оказались в большом прохладном зале с огромной позолоченной люстрой у потолка. Несколько дверей выходило в зал. Из одной навстречу гостю вышел хозяин в красной феске и длинном шелковом халате. Таха-бей долго тряс руку англичанину. В открытую дверь было видно, как по мягкому ковру бесшумно двигались слуги. У стены рядом с низкой широкой тахтой на маленьком табурете лежала длинная трубка. В комнате стоял полумрак. Большие окна были закрыты деревянными решетчатыми жалюзи, чтобы горячие полуденные лучи солнца не проникали в помещение и не нагревали его.

Хабиб беспокойно переступил с ноги на ногу и кашлянул, увидев, что хозяин увлекает англичанина в комнату. Англичанин вспомнил о Хабибе и полез в карман. Он дал ему две медные монеты с отверстиями посередине, и Хабиб помрачнел.

–  Десять миллимов слишком мало, сэр!
– сказал он раздраженно.
– Я ездил с вами целый час.

–  У меня нет больше мелких денег.
– Англичанин стал усиленно рыться в карманах.

–  Слуга может сходить и разменять, - настаивал Хабиб. Он вспомнил о своих голодных дочерях и жене и не собирался уступать.

–  Ты как ведешь себя в моем доме?
– вмешался хозяин.
– Бери сколько дали, скажи спасибо и уходи.

–  На десять миллимов ничего не купишь, - не сдавался Хабиб.

–  Али!
– крикнул хозяин слуге.
– Проводи его до ворот. Да смотри, чтобы он не стащил чего-нибудь.

И Хабиб вышел, проклиная и англичанина и Таха-бея.

Увидев на дорожке небольшой камень, Хабиб схватил его и, запустив им в большое окно особняка, бросился бежать. Хабиб промчался по переулку и выскочил на широкую улицу.

По улице медленно двигалась огромная колонна египтян. Над головами людей развевались зеленые египетские флаги.

Человеческий поток запрудил мостовую. Не было видно конца рядам. Это была антианглийская демонстрация. Хабиб стал в одну из шеренг и пошел вместе со всеми.

–  Хабиб, иди сюда!
– закричал пожилой рабочий с широкой прядью седых волос на голове. Это был старый друг Хабиба.

–  Здравствуй, Хассан!
– сказал Хабиб, пожимая руку приятелю.

–  Здравствуй. Как живешь?