— Ничего, что я в розыске? — раздосадованно спросила я. — Это... для защиты.

— Поправь меня, если я не права, — сказала она, — но, как правило, если ты таскаешь с собой пушку, это снижает твою безопасность.

Я фыркнула.

— Я не таскаю пушку, тормоз, я... не знаю.

— Ты таскаешь пушку, — заявила она. — Ты сейчас похожа на какого-то чокнутого секретного агента.

Несмотря на ситуацию, я засмеялась.

— Я по тебе соскучилась. Очень.

— Ну да, ну да.

Но она слегка улыбнулась.

— Мы пытаемся добраться до убежища.

Со временем.

— Типа того, куда ездит Трак? — спросила она, имея в виду чикагского перевозчика.

— Он не говорил тебе, где оно находится? — спросила я. Она покачала головой. Она понятия не имела, чем занимается. Но опять же, возможно, это и к лучшему.

— Да, в похожее место. И тебе тоже надо туда.

— Гм, у меня тут вроде как обязательства, — сказала она, снова становясь похожей на себя.

Я затрясла головой, внезапно почувствовав острое сожаление.

— Я тоже хотела закончить школу, но...

Она презрительно усмехнулась и скрестила руки на груди. Так она делала, только когда обижалась.

— Это? — поняла я. — Это твои обязательства? Тебе нужно прекратить этим заниматься. Ты должна убираться из города. Бери родителей и брата и уезжайте куда-нибудь.

— Эмбер, ты меня пугаешь.

Я схватила ее за плечи, и она поморщилась.

— Тебе следовало бы испугаться!

Секунду она непонимающе смотрела на меня и только потом вырвалась.

— Это было ради тебя! — сказала она, снова начиная плакать. — Я хотела сделать так, чтобы то, что случилось с тобой, больше не повторилось!

Я отступила, задетая ее словами. Не повторилось? Это было все равно что объяснять ребенку, почему происходят плохие вещи. Я не могла заставить ее понять. Хуже того, я думала, что, окажись я на ее месте, я бы тоже не поняла.

— Я... знаю, прости. Но видишь, я в порядке. Так что тебе не нужно беспокоиться обо мне. И тебе надо присматривать за своей семьей. Оставь риск людям, которым нечего терять.

"Таким людям, как я".

— Нечего терять? — спросила она с надрывом в голосе. — Они забрали мою лучшую подругу и убили ее маму! Какие еще причины нужны, чтобы попытаться помочь?

Несмотря на то, что мне очень не хотелось, я поняла.

— Как Райан? — спросила я, стараясь отвлечь ее на минуту, пока придумаю способ убедить ее.

Она отвернулась к темному углу и опустилась на колени. Луч фонарика осветил коробку для вещей.

— Не знаю, — сказала она с раздражением. — И мне все равно.

— Вы расстались?

Райан, со своим прилежным видом и школьной формой, был влюблен в Бет с первого года старшей школы. Сложно было поверить, что его нет рядом.

— Ага.

— Вот это да. Почему? Его не призвали, нет?

Она покачала головой.

— Он не в восторге от того, что я пропадаю здесь.

Я постаралась не обращать внимания на острую боль предательства. Райан тоже был моим другом. Он присутствовал при моем аресте, но был не таким храбрым, или глупым, как Бет. Он был умным. И он был прав.

Я плюхнулась на пол рядом с ней.

— Вот видишь, именно об этом я и говорю! Тебе не следует быть здесь! Сомневаюсь, что твои родители в курсе, иначе они посадили бы тебя под замок. Что будет, если брат Хармони тебя сдаст? Ты не хочешь попасть на реабилитацию, Бет, я серьезно.

"Если тебя вообще туда отправят".

— Я старше тебя на четыре месяца, — резко произнесла она. — Хватит меня поучать.

Я фыркнула. Правда заключалась в том, что я больше не чувствовала себя младшей, а наоборот. Как будто нас разделяли многие годы. Я пережила такие вещи, которых Бет, надеюсь, еще долго не придется испытать, если вообще придется.

— Вот, — сказала она, теперь уже мягче. — Это всё, что мне удалось сохранить для тебя.

Она толкнула коробку к моим ногам, и я увидела полный комплект одежды, включающий лифчик, а также несколько серебряных украшений, наполовину полную бутылочку шампуня, пилочку для ногтей и довоенный журнал. Мои пальцы скользили по сморщенным, влажным страницам. Маме нравилось читать такие журналы. Она выменивала их у женщин-добровольцев, которые работали в бесплатной столовой. Осознание того, что её руки касались этих страниц так, как теперь мои, окатило меня приятным ощущением. Я подумала о фотографиях, которые были у Чейза, и о кольце его матери, но не стала завидовать. Она была тем, кем была. Той, которая нарушала правила, если считала их бессмысленными. Той, которая предпочитала обращать внимание на хорошие и интересные вещи в жизни, а не на наше тёмное будущее.