– Мы восхищены вашим докладом, коллега! Ваши успехи феноменальны. Мы в курсе ваших работ. Предлагаемые вами решения отличаются изящностью, оригинальностью подхода. У вас какой-то особый дар мышления.

– Благодарю вас, господа, но, думаю, вы несколько преувеличиваете мои достижения...

– Ни в коей мере! У нас в Московском Университете мы уже многие годы бьёмся над решением задач, о которых вы сегодня говорили. Но увы! Наши успехи незначительны. У вас большой талант и, я уверен, отличная школа. Где вы учились,к слову?

– Я закончил Гарвард...

– А наши российские математические школы, к сожалению, скудеют. Почему? Причины тут разные. Сейчас талантливая молодёжь больше интересуется экономикой и финансами. Там более реальная перспектива чего-то добиться. Начиная с 60-х годов страну покинуло много талантливой молодёжи, потенциальных учёных. Но хватит о наших хворобах. Давайте лучше выпьем за Ваши успехи. Я нисколько не удивился бы, увидев через несколько лет Ваше имя в списке Нобелевских лауреатов, если бы эту премию присваивали по математике. Жаль, что такого таланта мы не имеем сейчас в России.

К Майклу протянулась рука с бокалом вина. На указательном пальце собеседника он увидел массивный перстень с большим изумрудом. Словно это было вчера, словно не прошло тех семнадцати лет, которые отделяли золотого медалиста Мишу от сегодняшнего учёного с мировым именем, так ясно Майкл вспомнил тот злополучный приёмный экзамен по математике в МГУ и эту руку, вырвавшую у парнишки листок с продиктованной ему неправильной формулой.

Майклу стал отвратителен собеседник. Сейчас он льёт слёзы о застое в российской науке. А в своё время он стоял стеной на пути к ней многим способным ученикам... Сколько молодых жизней он сломал? И, может быть, не многие приняли самое трудное в жизни решение, такое же, как его родители. Они изменили свою жизнь ради того, чтобы открыть путь к знаниям своему ребёнку. Перед Майклом был негодяй! Как это совмещается с его профессорской мантией? Как поступить? Высказать ему всё или просто подняться и уйти? Пожалуй...

– Может быть, вас это удивит, но я родился в России. Сейчас мой русский оставляет желать лучшего, и я предпочитаю говорить по-английски. Семнадцать лет назад я сделал попытку поступить на мехмат МГУ. Хотя я был подготовлен намного лучше большинства абитуриентов, меня безжалостно и нечестно “зарезали”. Признаться, я очень хотел бы сейчас увидеть человека, который тогда выполнял эту грязную работу, чтобы сказать ему в лицо, что я о нём думаю... Ведь та рука, которая вырвала листок с формулой, вышвырнула меня из страны, практически обворовав Россию, если верить всем тем словам, которые я только что услышал от вас, уважаемые коллеги...

Профессор с кольцом в том году возглавлял группу, экзаменующую медалистов. “Только бы меня не узнали, – подумал он. – Может быть такой скандал. Однако молодой человек, по всей видимости, не узнает меня – ведь столько лет прошло, да и бороды тогда не было. Если так, то и ладненько”.

– Да, в те годы были люди, которые выполняли такого рода миссию. Полагаю, для кого-то из них это соответствовало их внутреннему убеждению, для кого-то нет. Но стоит ли сейчас ворошить прошлое...

“Этот бородатый понял, что я обвиняю лично его, – решил Майкл, – но никогда не извинится, не покается... Продукт системы, которая, к счастью, рухнула. Но сколько их, таких “продуктов”, продолжает свое грязное дело в России повсеместно и по сей день? Однако этого я заставлю провести бессонную ночь...”

– У меня в старой записной книжке, кажется, сохранилось имя этого экзаменатора, – слукавил Майкл. – Он, наверное, вам знаком. Вечером я пороюсь в своих книжках и завтра сообщу вам, кто этот негодяй.

На следующий день в работе конференции принял участие только один русский профессор. Второй, в связи с ухудшением состояния здоровья, срочно вылетел домой.

2005г.

НАЧАЛО

Мы жили в городе Николаеве. Тарас – мой муж, работал инженером на заводе. Я – медсестрой в больнице. Обычная советская семья с двумя детьми. Жили, как все. Как-то тянули от получки до получки.

Тарас с давних времён пристрастился слушать “Голос Америки”. Почти ежедневно, приглушив звук приёмника от любопытных соседей, слушал, слушал, слушал ...

Очень он проникся тем, как живут в Штатах.

– Знаешь, как там живёт инженер? – часто повторял Тарас. – Собственный дом на пять-семь комнат с двумя-тремя ваннами, машина на каждого взрослого, отпуск – несколько недель в году где-нибудь в Мексике или на Карибах. Надоело горбатиться здесь за копейки, ждать жалкой квартальной премии, которой не хватает, чтобы расплатиться с накопившимися за три месяца долгами. Была бы возможность, уехал не задумываясь...

Когда распался Союз и возникли возможности выиграть гринкарту, мы, не питая надежды на успех, подали заявления одними из первых. И произошло чудо! Мы выиграли! Тотчас продав то, что в тот момент можно было продать, мы бросили свою двухкомнатную квартиру с мебелью и многими вещами и поспешили уехать, имея на руках пару тысяч долларов.

В аэропорту Джонна Кеннеди, пройдя все формальности и получив багаж, мы попали в зал, где встречают пассажиров. За невысоким барьером толпились встречающие. Многие с плакатами в руках, на которых написана фамилия приехавшего. Мы были почему-то уверены, что нас должны встречать представители НАЯНЫ, отвезти в город и разместить на ночлег... Однако нашей фамилии на плакатах не было.