К тому времени он уже около трёх месяцев занимался аргентинским танго. Увлечение это началось как случайность. Человек более или менее общественный, он тем не менее редко соглашался на активности, завязанные на других людей и тем самым усложняющие их осуществление. Поэтому он долго противился уговорам жены пойти учиться танцевать. И только непобедимый довод о том, что он всю жизнь сопротивлялся любому её желанию, а она всегда хотела танцевать, сыграл свою роль и он согласился, надеясь, что идея умрёт сама собой. Жена выбрала Salsa, но на урок они опоздали и присоединились к группе бального танго. Встали в круг и стали повторять за всеми: slow-slow, quick-quick-slow, Corte. Это было несложно, через 15 минут ему стало скучно, счастье, что урок скоро кончился. Жене класс тоже не понравился и вся танцевальная идея могла бы благополучно умереть, если бы она не узнала случайно, что в Еврейском центре в работает класс аргентинского танго и многие знакомые туда ходят. Когда они пришли, в большом зале, отделённом от сцены огромным тяжёлым занавесом, царило ощущение праздника. Звучала красивая музыка. Помещение было украшено воздушными шарами, на столе возле стены стояло вино и сладкие закуски. Женщины на высоких каблуках и в красивых платьях дополняли праздничную атмосферу. Внутри круга, образованного группой людей, танцевала пара. Обнявшись они двигались в такт с музыкой, делая разнообразные шаги и повороты, их ноги опасно соединялись, но каким то чудесным образом не запутывались. Это напоминало плетение замысловатого кружева, выглядело очень красиво и казалось неимоверно сложным. Танец закончился. Народ поаплодировал, и потянулся к столу.

Танцевавший мужчина заметил их и представился:

– Я учу здесь. Милости просим. Вам понравилось? Спасибо. Хорошо, что зашли. Как раз сегодня нашему клубу исполнился год. Присоединяйтесь.

Среди людей, собравшихся вокруг стола, в основном русско говорящих, оказалось немало знакомых, многие уже прозанимались год и с энтузиазмом приглашали присоединиться. Инструктор поздравил всех с днём рождения танго клуба и включил музыку. Началась практика. Учащиеся танцевали, и как ему показалось, хорошо. Как когда то с теннисом, а позже с горными лыжами, увлечение танго оказалось внезапным и всё поглощающим. Его захватила сентиментальная эмоциональность аутентичной музыки и лирики оригинального аргентинского танго 30-40х годов прошлого века и комбинация необычных шагов. Жене тоже очень понравилось. Они начали заниматься и тут оказалось, что он не умеет ходить, держать равновесие, ровно стоять, слушать музыку, держать партнёршу. Никогда до этого он не чувствовал себя таким неловким, таким не владеющим своим телом. Это расстраивало и проявлялось в излишнем напряжении плачей и рук, общей скованности, что затрудняло правильное исполнение даже простых фигур. Занятия превращались в постоянное чередование недовольства собой с радостью, когда хоть что то получалось. Учить фигуры было интереснее, чем работать над техникой, и иногда её недостаток приходилось заменять силой. Однако желание танцевать побеждало и на практиках он с энтузиазмом исполнял разученные в классе или подсмотренные на интернете фигуры. В партнёршах недостатка не было: в основном одинокие не очень молодые женщины, они редко пропускали занятия, на практиках терпеливо ждали, когда их пригласят, и теснились в очереди в надежде потанцевать с инструктором.

Где то после трёх месяцев занятий он собрался в очередной рабочий визит в Москву. Прерываться не хотелось. Поискав на Яндексе, он нашёл танго школу, расположенную не далеко от места, где он собирался жить, для совпадения, тоже в Еврейском центре, и договорился о частных уроках.

После первого урока в прихожей какой то квартиры, преподаватель посоветовала в дополнение к частным посещать групповые занятия, чтобы иметь возможность практиковаться с партнёрами. Занятия проходили по вечерам на верхнем этаже старинного дома в зале со стрельчатыми потолками. Потолки резко спускались вниз к окнам, что создавало серьёзную опасность разбить голову. Но не снижало энтузиазм танцующих. Он опоздал на первое занятие, оказался без пары и поэтому обрадовался, когда появилась ещё одна опоздавшая, молодая тонкая медно-волосая женщина, ставшая к нему в пару. Разучивали шаги для милонги. Они встали в круг и, после небольшого замешательства, включились в работу. Он обратил внимание, как грациозно она двигалась и как легко усваивала новые движения. В перерыве они познакомились и он узнал, что Лора занимается йогой и балетом, а на танго ходит только из-за своей подруги, которая “как раз сегодня не пришла”. На следующем занятии они встретились, как старые приятели и она познакомила его со своей подругой Зиной, детским логопедом, и её мужем, владельцем компании по уборке снега. В отличие от Лоры, они оказались фанатами танго, и даже занимались организацией милонг. Договорились сходить вместе на субботнюю милонгу. После милонги пошли есть суши, за разговорами просидели до утра и расстались друзьями…

Видимо он задремал, и не сразу сориентировался, когда зазвонил телефон. Это был живущий в Москве двоюрный брат.

– Привет, сказал он. Вот и замечательно что приехал, один или с женой? Жалко, что не смогла. А сын здесь? Ну ничего, в другой раз увидимся. Значит собираемся в субботу. У Ани. Будут все.

Это было неожиданно. До сих пор она никогда не показывалась, когда родственники собирались по случаю их приездов в Москву. Когда он удивился, брат объяснил:

– У неё внезапно проявился интерес к семье. Она меня даже потащила в Ялту, где 10 дней подряд расспрашивала о всевозможных родственниках.

Анна была для него не более, чем именем в рассказе о трудной дочери, рано ушедшей из дома и не допускавшей родителей в свою жизнь. Он слышал, что она бросила МГУ, создала вполне успешную интернету компанию, долго не общалась с родителями, успела оставить двух или трёх мужей и сейчас жила с детьми в таунхаузе в пригороде Москвы. Где-то в один из его первых приездов в Москву после 15 летнего перерыва, он мельком видел её у брата и наверное бы не узнал, если бы встретил на улице. Через некоторое время после того приезда она прислала email, в котором сообщала, что хотела бы посетить Америку и просила «дорогого» родственника прислать приглашение. В ответ он запросил у неё необходимую информацию и на этом переписка закончилась. Много лет позже он спросил, почему она исчезла и её ответ тогда удивил его своей практичной простотой.

– У меня изменились планы, я решила поболтаться по Европе.

Однажды, но это будет потом, она спросила:

– Как вообще вокруг тебя ходят люди и умудряются не терять от тебя голову, не завораживаться твоей улыбкой, не коченеть от твоего голоса? Не понимаю.

– Очень просто, ответил он.
– Например, когда мы впервые увиделись у брата в 2000, ты меня просто не заметила. Её ответ показался ему одинаково практичным, почти агностическим.
– Ммм, сказала она, -Ты наверняка притворялся не собой.

Закончив разговор и помахав танцующей Лене, он поехал спать.

На утро был снегопад. Он начался ночью и продолжался всю неделю, засыпая дороги, проезды и машины во дворах. И всю неделю он искреннее радовался тому, что поселился рядом с работой. Суббота не оказалась исключением, он серьёзно подумывал о том, чтобы не ехать к брату, когда позвонил телефон и низкий мужской голос сказал:

– Здравствуйте. Это Петя говорит. Меня просили заехать за вами.

Через 30 мин он стоял в ожидании машины и гадал, узнает ли Петю, которого помнил симпатичным голубоглазым мальчишкой лет четырёх, пяти. Они дружили, когда жили в деревне на горке в период отказа. Петя оказался приятным молодым человеком среднего роста, коротко подстриженный и с маленькой косичкой сзади. Он познакомил его со своей девушкой, кардиологом из Боткинской больницы. Поговорили о погоде, его операции на сердце; беседа заметно оживилась, когда оказалось, что она жила на Кубе и говорит по испанский. Испанский язык – его последнее увлечение, в основном связанное с желанием понять лирику танго и поддерживаемое здоровым количеством латинос в Калифорнии. За разговорами добрались до загородного посёлка и после коротких переговоров со сторожем по заснеженной дороге подъехали к трёх этажному таунхаузу, стоящему на краю небольшого леса.

Внутри его встретили гомон и детские крики. Вечер был в полном разгаре. По случаю его приезда на этот раз собрались все оставшиеся в Москве немногочисленные родственники. Когда то многие из них жили вместе в доме, построенном ещё его дедом в Замоскворечье и, даже разъехавшись, сохраняли милые его сердцу привычки и обычаи «старого дома». После приветствий и поцелуев с бокалом красного в руке он присел на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, и огляделся.

Прямо перед ним в прихожей с зеркальным во всю стену шкафом, большая добрая собака слабо отбивалась от попыток оседлать её беззубым мальчишкой лет пяти. Слева, на диване, его брат о чём то говорил с Петей, не забывая снимать происходящее на camcoder. Ещё левей, за столом в кухне расположились женщины: тётка, казалось совсем недавно молоденькой женой дядьки вошедшая в дом, а теперь старейшая и неотъемлемая часть семьи; его двоюродная сестра, пришедшая со своим boy friend'ом, сейчас с удовольствием возившимся с девочкой и мальчиком постарше; жена брата, накрывающая на стол и помогающая ей подруга Пети.