– Послушай, Михалыч, я полностью в курсе расклада! – Цыпа покопался в своем крокодиловом бумажнике и с гордым видом выложил передо мной на стол блокнотный листочек. – Вот полюбопытствуй!

– Что это? – Я повертел в руках лист, исписанный с обеих сторон какими-то фамилиями и адресами.

– Все махинации с медью на Урале прокручивает российско-австрийская фирма. Я выяснил, кто у них «крыша» – группа Северского. Здесь список ее основных членов.

– Опять война?

– Ничего подобного! – Цыпа, явно забывшись, снова закурил американскую дымовую шашку. – Перехлопаем всех махом и законно займем освободившееся место!

– Тут же человек тридцать!

– Двадцать семь, – поправил Цыпленок, словно это что-то значило.

– Не нравится мне данная идея. У нас своих забот хватает. Глупо менять вдруг профиль и влезать в дело, которым раньше никогда не занимались.

– Евген, ты хотя бы обмозгуй все, прежде чем окончательно ставить крест, – соратник заметно увял.

– Лады! – Я согласился, видя его искренне расстроенную мордашку обиженного мальчугана. – Провентилирую сей вопрос, посоветуюсь сам с собой и на днях дам ответ.

– Верняк – медный бизнес очень перспективен! – Цыпа чуток воспрял духом и загасил, наконец, свою пахучую сигарету.

Чтобы вернуть приятеля к его обычному оптимистическому настрою, я достал пиво и вскрыл банку паюсной икры – любимой закуски Цыпы. В этом вопросе у нас с ним разногласий никогда не возникало – к пиву икорка наилучшее приложение. Правда, я не ем ее ложкой, как Цыпа, а мажу на бутерброд, как истинный интеллигент.

В самый разгар утоления не на шутку разыгравшейся жажды зазвонил телефон. В трубке послышался журчащий голос оперуполномоченного Инина:

– Монах? Плохие новости. Звоню сразу, как сам узнал. Сегодня в восемь сорок утра в Парковом переулке обнаружен труп одного из твоих людей – господина Лебедева. Ножевая рана в шею. Поберегись – не за тобой ли охота начинается... Удачи!

В трубке что-то противно щелкнуло и пошел нудный сигнал отбоя.

– Что случилось? – напрягся Цыпа, увидев выражение моего лица.

– Кто-то пришпилил Карата, – непослушной рукой я вернул трубку на аппарат.

– Наглушняк?

– Да. Он уже в Сочи.

– Детали известны?

– Работали перышком по горлу. Это пока все.

– Вполне достаточно! – Цыпа с облегчением откинулся в кресле. – Это какая-то шпана его замочила. С целью ограбления. А может, и на бытовой почве. Оскорбленный муж, к примеру. К делам фирмы отношения не имеет.

– Возможно... – Я выудил из бара бутылку коньяка и по-пролетарски плеснул прямо в бокалы с пивом. – Конечно, почерк не профессионала... Но береженого Бог бережет. Выпей давай на дорожку и рви когти. Надо на всякий случай усилить охрану заведений. Я же постараюсь разузнать обстоятельства гибели Карата. Он был настоящим бродягой по жизни, нашего розлива! Пусть земля ему будет пухом!

Я поймал себя на неприятной мысли, что уж слишком часто за последний год мне приходится произносить этот заупокойный тост. Поэтому выпил без всякого удовольствия и даже закусывать не стал.

– Не журись, Евген! – обратил внимание на мое настроение Цыпа, ловко орудуя столовой ложкой в банке с паюсной икрой. – Все там будем. Как говорится, сегодня умри ты, а завтра я! Присутствующих, ясно, не имею в виду.

– Вращаясь со мной, ты скоро станешь вполне образованным человеком, – усмехнулся я. – Вот уже и пословицы вставляешь в базар. Пока, правда, лишь с уголовным душком.

– А это уж с кем поведешься! – рассмеялся жизнерадостный головорез, чуть не подавившись. – Ладно. Делать ноги пора!

Оставшись в одиночестве, я хотел сразу звякнуть оперу, но передумал, сообразив, что майор сам еще не знает деталей убийства, а вечером, безусловно, нарисуется и конкретизирует происшедшее. Суетиться совершенно ни к чему.

Распылив в квартире почти весь баллончик хвойного дезодоранта, отделался, наконец, от стойкого духа штатовских сигарет.

Карата, конечно, искренне жаль. Свой в доску был мужик, хоть и обычный киллер. Впрочем – нет. Не обычный. Со своими понятиями о справедливости. Помнится, как-то он даже пожалел «объект» – древнего старикана – и вместо него убил самого заказчика... Да, сентиментально-романтичен был Карат, с непорванной душевной стрункой.

Чтобы избежать катастрофического падения настроения, явно стремившегося сорваться в штопор, пришлось снова наполнить бокал до краев.

...Телефон, похоже, звонил уже давно. Еще плохо соображая, я оторвал свинцовую голову от спинки кресла и потянулся к аппарату. В трубке с другого конца провода раздался, сразу меня насторожив, подозрительно-вкрадчивый баритон:

– Евгений Михайлович?

– Да, – я прочистил горло. – Слушаю.

– Вас из горпрокуратуры беспокоят. Капитан Горбин. Дело в том, что сегодня утром случилось большое несчастье с гражданином Лебедевым, охранником вашей гостиницы «Кент». Вы, наверное, уже в курсе, не так ли?