Видно ощутив сквозняк от распахнутой двери, он резко обернулся, не забыв прихватить прислоненный к печке туристический топорик.

Как говаривал один известный мент: «Мысленно я ему аплодировал!»

– И что дальше? – усмехнувшись, полюбопытствовал я, направив ствол в его волосатую грудь. – Перед смертью хочешь сыграть в Чингачгука? Дерзай, я не возражаю...

Детина, верно оценив ситуацию, отбросил бесполезный топорик на кучу дров и опустился на корточки, всем своим видом демонстрируя, что смирился с неизбежным.

– И до меня добрались! – с горечью вымолвил он посеревшими губами. – Ну, стреляй, падла, чего издеваешься?! Думаешь, в ногах валяться стану? Не дождешься!

Было совершенно очевидно, что татуированный тип принимает меня за кого-то другого. Но, верный своему золотому правилу всегда расставлять точки над «i», я решил подыграть уголовнику:

– Время пока терпит. Сам понимаешь – спешить тебе уже некуда... Отмотав семеру в лагере – судя по татуировке, – как ты так прокололся, словно фраер дешевый?

– Да не при делах я вовсе! Братуха никогда со мной не откровенничал. С детства Гарик замкнутый был. Так что зазря меня кончаете. Кстати, слыхал, перед тем, как лоб зеленкой намазать, раньше приговоренному сигарету и стакан водки давали...

– Нет проблем, земляк! Я гуманист по натуре – кури, можешь и выпить. Зелья здесь, как погляжу, на целый полк смертников наберется!

Урка, видно, всерьез опасаясь, что я вдруг передумаю, ударом ладони о донышко ловко вышиб пробку из бутылки и жадно присосался губами к горлышку.

Я его вполне понимал – наверняка он был убежден, что эта выпивка последняя радость в его забубенной жизни.

Когда бутылка опустошилась на две трети, я высказал некоторое беспокойство:

– Земляк, ты ж отравишься этим ядовитым суррогатом, хоть на нем и красуется этикетка «Экстра».

– Ха! – Глаза урки осоловели, из них исчез налет отчаяния и страха. – Тройная очистка! Даже сивушный дух испаряется! На, глотни, коли не западло выпить со своей жертвой. А может, ты профи и работаешь исключительно по-трезвяне? Кстати, почему Барс чужого не учуял? Хотя, пес-то старый, негодный уже к сторожевой службе. На покой пора отправлять.

– Уже сделано. И не греши зря на верную псину – ее клыки были всего в полуметре от моего горла – еле успел проделать ей дырку промеж глаз. Да не пожирай глазенками – я несъедобен! Барс твой ничуть не страдал, сдох еще в прыжке.

Хозяин погибшей собаки вновь приложился к бутылке.

– Разреши могилу Барсику отрыть. А после делай, что собрался. Можешь нас вместе и закопать. Есть смысл: раз моего тела не найдут, не будет и уголовного дела... Просто зачислят в пропавшие без вести...

– Ты начинаешь утомлять, браток, своей навязчивой идеей. Убивать тебя и в мыслях не держал. Как кличут?

– Иваном.

– Ладно. Допустим. Меня можешь Михалычем звать. В этих дебрях очутился случайно, но ты мне симпатичен – сам не пойму из-за чего – и хочется тебя выручить. Рассказывай! Сначала о брате. В какое дерьмо он вляпался?

– Гарик, в натуре, в дела свои не посвящал. Месяц как откинулся со строгого. Все в елочку катило. Пристроился удачно – в службу безопасности Европейско-Азиатской Корпорации. Но, по ходу, сунул храповик не туда, куда можно. Шмальнули его третьего дня на загородном шоссе вместе с приятелем, тоже охранником. Причем жестоко. Голову начисто отстрелили... Из дробовика, видать. Вот я и подумал, что ты по мою душу нарисовался. Но на пару с Гариком мы никогда не отрабатывались. Честно, гадом буду! У него был свой бизнес, у меня – свой.

– Ладненько. Водяра – самая твердая на Руси валюта. Процветаешь?

– Какое там! Ни газа, ни электричества нет. А на дровах, сам понимаешь, какая выработка. За тару с этикетками три шкуры дерут!

– Но зато и ментов здесь не наблюдается. Так что нет худа без добра. А с топливом... Советую на уголек переходить. Рентабельнее.

– Сам понимаю. Но это последняя партия, – вздохнул Иван, кивнув на ящики. – Свертываю лавочку. За продукцией заказчик из Екатеринбурга вторую неделю не заявляется. Должно, спалилась его точка. ОМОН, слыхал, в городе прямо свирепствует.

– Пустяки. Очередная показушная кампания! Отныне твой покупатель я. Дважды в месяц мои люди будут забирать товар. Сколько за месяц гонишь?

– Ежели сильно постараться – до полусотни ящиков. При условии, что со снабжением проблем не будет.

– Ладушки. Пара «лимонов» в месяц, полагаю, тебя устроит?

– Договорились, Михалыч! – Простоватое лицо Ивана буквально излучало искреннюю благодарность.

Посему я счел пистолет уже совершенно ненужным аргументом и сунул его в кобуру под курткой.