На опытном поле ранним утром собрались Груздев и Бутягин с молодыми помощниками.

–  Все готово, Николай Петрович, - отрапортовал Голованов Бутягину.
– Я не дождусь, как машина начнет из зерна колос выгонять. У меня дух захватывает…

Бутягин остановился на краю площадки:

–  Сейчас решается судьба советского изобретения. Если удастся, то мы произведем величайшую революцию в народном хозяйстве.

–  А если не удастся?
– нетерпеливо ввернул Голованов.

–  Тогда будем продолжать наши опыты дальше.

–  Но ведь не может не удаться, - вспыхнули глаза у Ксении, лаборантки Бутягина.

–  Вы так уверены?
– опросил Груздев, окидывая Ксению ревнивым взглядом. За последнее время он замечал, что она все чаще и чаще засматривается на своего профессора. Это ему было неприятно, потому что он сам был неравнодушен к глазам Ксении. Впрочем, он был женат и не позволял своему ухаживанию простираться дальше поднесения букетов.

–  Ваша супруга опаздывает, товарищ Груздев, - заметил Бутягин, посматривая на часы.
– Может быть, начнем без нее наш опыт?

На круглом лице Груздева отразилась просьба:

–  Нет, Николай Петрович. Я хотел бы, чтобы Маша присутствовала при этом опыте. Она всегда насмешливо относится к моим проектам. Только когда я уже выстрою, она делается довольной. Я целыми неделями работал над проектом двухпролетного моста через Волгу, а Маша все время говорила: «твой мост провалится»…

–  А вот, кажется, и Маша, - махнул руками Груздев и побежал вдоль площадки.

–  Неужели ваша машина будет творить чудеса?
– спрашивала, поздоровавшись, у Бутягина высокая худая дама, одетая в серый весенний костюм.
– Муж все время про нее говорит. Так это же непостижимо! Вы хотите вашей машиной сеять зерно и чтоб тотчас из зерна вырастал колос. Я читала, что индийские факиры рис в банках заставляют прорастать на глазах зрителей. Но ведь факиры обманывают. Они делают просто фокус. А вы неужели серьезно?

–  Совершенно серьезно, Мария Николаевна, - поклонился Бутягин.
– Превращение зерна в растение есть биохимичеокий [2] процесс, обусловленный взаимодействием ряда факторов. Эти факторы мы комбинируем и направляем в нужную нам сторону. Мы создаем условия, ускоряющие течение интересующего нас процесса. В результате должен получиться известный эффект. Вот и все.

–  Давайте начинать, Николай Петрович, - дернул за рукав Бутягина сгоравший от нетерпения Голованов.

–  Начнем, пожалуй, - шутливо, пропел Бутягин. Лицо его сделалось необычайно серьезным. Он почувствовал неизъяснимое волнение, которого раньше никогда не ощущал.

–  Пойдемте к машине, - оказал он едва слышным голосам и направился к большому зданию сарая, примыкавшего к корпусу лаборатории. Около дверей дежурили сторожа академии. Бутягин осмотрел печати на дверях. Они были в порядке.

–  Отпирайте!
– передал ключ Груздеву Бутягин.

Заскрипели двери сарая.

–  Ну выкатывайте, товарищи!

Несколько техников и рабочих осторожно вывели машину, посаженную на гусеничный ход. Несколько рабочих несли мешки с отборным зерном для посевных опытов «Бутгруза». Эти зерна через несколько часов должны были, по предположениям изобретателей, превратиться уже в колосья.

Машину подвезли к опытному полю. Она грузно осела на рыхлой почве… Сейчас начнется первый опыт…

Бутягин посмотрел на машину таким взглядом, как будто никогда ее раньше не видал. А ведь он знал в ней каждый винтик, каждую заклепку. От внезапного волнения у него перехватило в горле. Лоб его покрылся влажной испариной. Он вынул платок и долго вытирал им свое лицо.

Груздев ходил вокруг машины, осматривал все ли в порядке и приговаривал:

–  Так!.. Так!.. Тяжеловата ты вышла, матушка-машинушка, да на первый раз уж ладно… Не осрами, кормилица!..

А в мозгу его роились десятки мыслей:

–  Хорошо!.. Замечательно!.. Идет борьба за новую социалистическую культуру!.. Что означает наша машина, если опыт удастся? Значит, что труды советских ученых и достижения советской химии помогли преодолеть разъединенное мелкое хозяйство, бескормицу, чересполосицу, нищету… Наша работа - это победа на фронте борьбы за коллективизацию земледельческого труда, за машинизацию, за высокие урожаи.

Он повернулся к Бутягину:

–  У меня все в порядке, Николай Петрович…

Бутягин как бы очнулся, выпрямился, крикнул рабочим:

–  Зерно сюда! Закладывайте пшеницу в машину!

Сзади приоткрылось небольшое жерло, и 10 кг наилучшей пшеницы «Альбина 115», которая дает самую белую муку в мире, были высыпаны в приемник «Бутгруза».

–  Садитесь, товарищ Груздев, - позвал Бутягин.

Груздев быстро поднялся на ступеньку и сел за руль.

–  Начинаю!..