Более безобидное применение паутине нашли австралийские аборигены — они ловят с её помощью рыбу на живца, в роли которого выступает сам паук. Сперва они берут палку, смазанную слизью, и достают ею паука. Затем паучью сеть привязывают к концу удочки, а паука бросают в воду в качестве приманки. Пытаясь схватить добычу, рыбка запутывается в сети — и остаётся только её вытащить. Ловко придумано?

Изучая искусство пауков плести паутину, учёные подвергали восьминогих архитекторов воздействию различных наркотических средств, чтобы выяснить, как это отразится на их мастерстве. И вот что получается: в зависимости от того, какой применялся наркотик, изменялся и характер сети, которую плёл паук. Так, паук, которого «угостили» раствором кофеина, сплёл нечто совершенно не соответствующее нормальной структуре сети. Парадоксально, но у паука, находившегося под воздействием галлюциногена ЛСД, сеть получалась куда лучше, чем обычно.

Некоторые пауки плетут гигантские сети — их можно перекинуть, словно мост, через небольшую речку. А есть и такие, у которых размер сети не превышает обыкновенной почтовой марки. Как же распоряжается паук столь крохотной сетью? Держа её передними ногами, он ловит ею насекомых примерно так же, как человек ловит сачком бабочек.

Хотя принято считать, что все пауки плетут сети — разные по рисунку и размеру, — некоторые этого не делают, а прядут длинные шёлковые нити, заканчивающиеся липучим шариком. Паук использует это орудие примерно так же, как охотник — лассо. Поймав насекомое, паук подтягивает его к себе и убивает ядовитым укусом. Эти любопытные пауки называются ещё пауки-«удильщики».

Мы уже упоминали паука, плетущего самую прочную сеть. Это гигантский древесный паук Nephila maculata из Бразилии, принадлежащий к числу наиболее крупных видов. Размах конечностей у него достигает 20 сантиметров. Поначалу никто не верил сообщениям о том, что он способен ловить и пожирать даже птиц. Когда в 1705 году Мария Себилья Мериан опубликовала известие о гигантском пауке Nephila, высасывающем кровь у колибри, она была попросту высмеяна биологами — невероятно, чтобы паук мог справиться с птицей, пусть и такой крохотной! К этой истории относились как к вымыслу в течение свыше 150 лет, пока в 1863 году Бэйтс не стал свидетелем того, как в долине Амазонки гигантский паук обедал зябликом, попавшим в его сети. Только тогда учёные мужи вынуждены были признать, что аппетит у этого хищника прямо-таки зверский.

Справедливости ради заметим, что страх людей перед пауками отнюдь не лишён причины: укус иных из них может привести к смертельному исходу. Впрочем, бывало и так, что почти безобидному пауку приписывали возникновение симптомов опасных заболеваний. И уж в совсем любопытную историю оказался замешан один из видов тарантулов (Lycosa narboensis), водящийся в Южной Италии. Считалось, что его укус вызывает жуткую боль и даже бред и единственным эффективным средством против этого является жгучий танец под особую музыку. Это убеждение бытовало до второй половины XIX столетия. Впрочем, по мнению некоторых историков, тарантулы тут были ни при чём — просто нужен был предлог для исполнения языческих ритуалов, преследовавшихся церковными властями. Но до сих пор зажигательный итальянский танец называется тарантелла.

Не все пауки живут отшельниками; есть виды, образующие колонии, иные из которых насчитывают до 100 тысяч особей. Такие пауки плетут большие «коммунальные» сети, вместе ловят добычу и даже вместе заботятся о потомстве.

Несмотря на общепринятое название, луговые собачки (род Cynomys) — на самом деле не собачки, а... земляные белки. Назвали их собачками за необычный резкий голос, напоминающий отрывистый лай, к тому же сопровождающийся лёгкими ударами хвоста. Первые колонисты, пришедшие на североамериканскую землю, назвали этих животных дикими собаками прерий. До конца прошлого столетия их популяция, например в Техасе, оценивалась в 5 миллиардов особей. Один из самых больших «собачьих городков» занимал территорию 400 километров в длину и 160 в ширину и насчитывал до 400 миллионов жителей — куда там нашему мегаполису с его жалким десятком миллионов!

Поскольку эти животные обитают в глубоких норах, огромные участки плодородной земли оказывались непригодными для сельского хозяйства именно вследствие того, что были изрыты этими норами. Более того, когда туннели бывали вырыты в нескольких сантиметрах от поверхности земли, они становились западней для скачущих лошадей, которые ломали себе ноги, проваливаясь в скрытые от глаз ямы.

Нечего и говорить, что первые североамериканские колонисты люто ненавидели земляных белок и стремились истребить их как можно больше, чтобы получить возможность распахивать плодородную землю. О восхищении их инженерным искусством не могло быть и речи. А зря! Подземные города, которые сооружают эти удивительные грызуны, состоят из километров превосходных туннелей, простирающихся во всех направлениях, и многочисленных нор.

Входное отверстие, служащее «городской заставой», имеет сантиметров восемь в диаметре. От него примерно на четырёхметровую глубину уходит вертикальный ствол, сообщающийся с подземной сетью помещений. Тут и большие комнаты, служащие родильными палатами, и спальни, и детские. Более того, в подземных лабиринтах умные зверюшки устраивают специальные убежища, чтобы прятаться от хищников. На затопляемых территориях они строят входные отверстия на возвышенных местах и тем самым спасают подземные помещения от затопления. И ещё: на «городской заставе» у луговых собачек стоят часовые. Едва заметив приближение хищника, они тут же предупреждают сородичей лаем. Два коротких сигнала — и вся колония прячется по норам. Когда тревога миновала, «часовые» лают отбой — и жизнь снова бьёт ключом. Хотя в подземных городах живут многие тысячи особей, они никогда не ошибаются норами и попадают точно к себе домой.

Луговые собачки иногда делят жилплощадь с гремучими змеями. Почему так происходит, до сих пор непонятно, но факт остаётся фактом. Более того, они иногда специально расширяют свои норы, чтобы крупной змее было хорошо и уютно,— несмотря на то что, змеи частенько заглядывают в родильные палаты и лакомятся детёнышами. Впрочем, по мнению некоторых биологов, луговые собачки в действительности ненавидят непрошеных гостей и только и ждут момента, чтобы замуровать их живыми в своём туннеле [20] .