Он вздохнул и почти пожалел, что у него под рукой нет современного аппарата, уличающего во лжи, который изобрел его друг, профессор Колумбийского университета.

Эллери выпрямился и снял пенсне.

— Значит, в единственно важном пункте нам отвечают молчанием,— сказал он задумчиво.— Надеюсь, вы сознаете, миссис Ксавье, что, отказываясь говорить, вы делаете себя соучастницей?

— Я не знаю, о чем вы говорите,— сказала она бесстрастным голосом.

— Ах, так? По крайней мере вы понимаете,, что вас больше не обвиняют в убийстве?

Она молчала.

— Вы не хотите говорить, миссис Ксавье?

— Мне нечего вам сказать.

— Эл! — Инспектор резко кивнул головой. Эллери пожал плечами. Старик выступил вперед и посмотрел на миссис Ксавье с прежним отвращением. Все-таки она была «его» добычей.— Миссис Ксавье,— начал он,— мир полон странными людьми, делающими массу глупостей, и обычно трудно объяснить, зачем они их делают. Но как полицейский я знаю, что есть люди, которые по совершенно непонятной причине берут на себя ответственность за чужие тяжкие преступления. Сказать вам, почему вы сознались в убийстве, которого вы не совершали?

Она прижалась спиной к подушкам, крепко вцепившись в одеяло.

— Мистер Квин уже...

— Хорошо, может быть, я сделаю вам немного больно.— Инспектор потер подбородок.— Я буду груб, миссис Ксавье, Женщины вашего возраста...

— При чем тут возраст?— набросилась она.

— Вот нормальная реакция женщины. Я хотел сказать, что женщины вашего возраста приносят величайшие жертвы только по двум причинам: любовь или страсть.

Она истерически расхохоталась.

— А вы, как я вижу, находите разницу между ними?

— Несомненно. Любовью я называю величайшее духовное чувство.

— О, глупости! — Она отвернулась.

— Вы так считаете?
– -- продолжал инспектор,- Но я не думаю, что вы способны пойти па самопожертвование, например, ради своих детей...

— Моих детей?

— Да, ведь у вас их и нет. Поэтому я пришел к заключению, миссис Ксавье,— голос инспектора стал резким,— что вы защищаете любовника.

Она закусила губу и начала теребить простыню.

— Я прошу прощения за то, что я сказал. Но у меня большой опыт в подобных вещах. Могу держать пари на этот счет, если хотите. Кто он, миссис Ксавье?

Она уставилась на него таким взглядом, будто хотела удушить его собственными руками.

— Вы самый скверный старик, которого я когда-либо встречала. Ради Бога, оставьте меня в покое.

— Вы отказываетесь говорить?

— Убирайтесь отсюда все.

— Это ваше последнее слово?

Ее ярость все возрастала.

— Будьте прокляты,-— прошипела она,— если вы не уберетесь отсюда...

Они задыхались в вечерней жаре. С террасы, где-все собрались не сговариваясь, после обеда, состоявшего из консервированной семги и молчания, небо казалось странно красным, как театральный фон. Окружающие горы были слегка затянуты облаками дыма, которые поднимались из невидимого горящего мира внизу. Дышать становилось все труднее. Миссис Карро прикрыла рот и нос тончайшей серой вуалеткой. Близнецы начали покашливать. Одежда у всех покрылась пеплом и сажей.

Миссис Ксавье, как по волшебству ставшая опять здоровой, сидела одна, как развенчанная королева, в дальнем западном углу террасы. Облаченная в черный шелк, она сливалась с вечерней тьмой, и ее присутствие скорее неприятно ощущалось, чем было видимо.

— Это, наверное, похоже на Помпею, как я себе представляю,— заметил доктор Холмс после бесконечного молчания.

— За исключением того, что и пожар, и все мы, и весь мир немного свихнулись,— зло сказал Эллери, сидя на перилах и раскачивая ногами.— В нашем случае кратер Безумия расположен там, где должен быть город, внизу, а помпейцы — я имею в виду нашу изумительно красноречивую компанию — находятся там, где должен быть кратер. Замечательное зрелище: лава плывет наверх. Я думаю, надо будет непременно написать об этом в Национальное географическое общество, когда мы вернемся в Нью-Йорк... если мы когда-нибудь вернемся, в чем я начинаю сильно сомневаться,— добавил он с горечью.

— Так же, как и я,— сказала мисс Форрест с легкой дрожью в голосе.

— Но никакой опасности нет, я уверен в этом,— сказал доктор Холмс, бросая сердитый взгляд на Эллери.

— Нет? — протянул Эллери.— А что мы будем делать, если пожар усилится? Привяжем крылышки й полетим, как голубочки?

— Вы делаете из мухи слона, мистер Квин.

— Я вижу пожар, который разгорается достаточно убедительно... Ну, ладно, ладно, это глупо. Нет никакого смысла спорить. Прошу прощения. У меня нет намерения запугать наших дам до смерти.

— Я уже знала об этом несколько часов назад,— спокойно сказала миссис Карро.

— Что знали? — спросил инспектор.

— Что мы находимся в опасности, инспектор.

— О, ерунда, миссис Карро.

— Это, конечно, очень галантно с вашей стороны,— улыбнулась она,— но не имеет смысла затушевывать опасность теперь. Не правда ли? Мы пойманы как мухи в бутылке.— Ее голос слегка дрожал.

— Ну, ну, не так уже все и плохо,— продолжал успокаивать ее инспектор.— Просто вопрос времени, миссис Карро. Это ведь очень старая и крепкая гора.