Они стояли, не отбрасывая тени. Полдень. 21-й век. Солнце в зените. С бирюзового бездонного неба бесстрастно взирает на происходящее внизу. На того, кто успел пройти Белыми Вратами. И на тех, кто не успел.

Горные гиды не плачут. Никогда. Не плачут, когда откапывают мертвых друзей из-под лавины. Когда говорят их женам: «Извини, что не я». Когда хоронят их на местном кладбище, унылом и бесприютном, как и все российские погосты. На кладбище им тем более неуютно, что оно находится в низине. А внизу они – как в темнице. И лишь поднимаясь наверх, они обретают свободу.

Присев на скальный выступ, смотрят на белые долины внизу. Пригубив из фляжки коньяк, они поминают ушедших друзей. И тоже не плачут. А капли на щеках… Это тают снежинки. Осыпающие их из подкравшегося на мягких лапах снегопада.

– Какого хера вы туда полезли??

Глава спасателей Федорчук орет привычно. Громко. Не страшно и не грозно.

Так же привычно огрызается Ковалев.

– У нас группа коммерческая завтра. Хотели проверить.

– За*бись проверили! – хочет съехидничать шеф «спасов». Получается устало.

– А было бы лучше, если б там группу туристов накрыло? – парирует Виталий.

– Было б лучше, если б ваши матери тридцать лет назад аборт сделали!

Артем молчит. Это всего лишь ритуал. Привычный. И так же по раз за разом повторяемому ритуалу Виталя пытается оправдаться. Но в этот раз у него получается зло. Потому что час назад он разговаривал с Таней Антипенко. Если это можно назвать разговором. Когда один собеседник молчит. А другой – плачет.

– Ну, одного, считайте, уже нет!

– Не передергивай! – рявкает Федорчук. Устало трет лицо. – У меня соревнования на носу, а тут вы еще…

Он обреченно машет рукой.

– Идите уже…

– Ты куда собрался?

Виталя обувается в прихожей. Молчит.

– Сегодня твоя очередь готовить, если что. И вообще, у меня рука сломана.

Ковалев разгибается.

– Я к Татьяне.

– Зачем?

– А то так непонятно?

– Непонятно.

– Плохо ей одной. Поговорить не с кем…

– Поговорить? О чем?

Виталий молчит.

– О Кирилле?

– Ну да…

– Слышь, не трави ей душу!

– Много ты понимаешь…

Помолчал и добавил:

– Я тебе там хлеба и колбасы нарезал. Бутерброды и одной рукой можно сделать.

Есть-то и не хотелось, собственно. Он лежал на кровати, в темноте. Наполненной привычными запахами нагретой ткани, пота и парафина. Все как всегда. В этой квартире не изменилась ничего. Они жили теперь с Виталей вдвоем, после того как Кирилл женился и съехал в соседний подъезд. Вот там, двумя этажами ниже, в однокомнатной квартире в одночасье стало пусто. Не стало любимого, мужа, отца.

В наушниках звучит старый, добрый и вечный «Motorhead».

Don't talk to me, I don't believe a word

Don't try to make me feel alright

О чем можно говорить, когда человека уже нет? Слова не имеют смысла. Ничего не имеет смысла. Только время. Время и терпение. Главное, не задавать себе этих неправильных лишних вопросов. Список которых начинается с «Почему?»…

Артем прибавил громкость. Привычно ныла сломанная рука. Но он все равно завтра выйдет на склон. Будет закрывающим гидом.

Группы бывают разные. Разные люди приезжают в горы.

Те, кто, забив на все, вырывают каждый свободный день и каждый непропитый рубль для того, чтобы провести время в горах.

Те, кто разрываются. Между обязательствами в виде работы, семьи и своим хобби. Проводят часы на тематических сайтах, мониторят погоду на горнолыжных курортах. А потом, плюнув на все, срываются с места под девять снежинок на rp5.

А еще есть те, кто приезжают в горы, потому что это модно. Это тренд. Это круто – рассказывать друзьям о том, как ты отжигал на склонах, даже если на самом деле – отжигал лишь в ночном клубе на apres-ski

[2] .

Их текущая группа – преимущественно как раз из последних. А что, правда, что у вас на днях завалило кого-то? Быстро нашли? А умер от чего? А лавина большая была?

Куча назойливых вопросов. Жадные любопытные взгляды на притянутую к телу, зафиксированную в повязке руку Артема. И шепот. И нельзя их послать. С их вопросами и взглядами. Потому что это клиенты. И это его с Виталием работа.

Белые гиды не плачут. Привычно злые и беспощадно веселые. Делают замечания и травят байки. Беззаботно улыбаются и сурово хмурятся. Они работают. Для тех, кого так или иначе позвали Белые врата.