Первым почуял неладное многострадальный вестибулярный аппарат, который Артема обычно никогда не подводил, и в этот раз не подвел. В мозгу словно зажглась сигнальная лампа: «Что-то не так!». Он стоит, лыжи развернуты поперек линии спуска. И в то же время он движется. Что-то двигает его. И это что-то – снег. Склон. Он не мог поверить в это. В голове мелькает отчетливое осознание: он сам нарушил одно из важнейших правил поведения на лавиноопасном склоне – безостановочность. Медленно, очень медленно… склон вокруг него покрывается полосами трещин, сначала тонких, но расширяющихся с каждым мгновением. Он в паутине трещин. Спайдермен, епт… Да нет, скорее, муха, попавшая в паутину. Тишина заканчивается. Отчетливо слышен глухой, все усиливающийся шум. Четко видны потоки снега, обтекающие его с обеих сторон, и тоже набирающие скорость с каждым мгновением. Взгляд направо, налево. Не видно ни черта, но он и так знает. Некуда уходить, нет безопасных мест, куда можно спрятаться от накатывающей сзади опасности, вокруг крутые стены кулуара, и он прямо в середине его. Один-единственный выход – попробовать обогнать лавину, успеть вперед, выскочить из небольшого, в общем-то, коротенького кулуара, а там можно уходить, справа есть лесок, он помнит! В нем можно отсидеться. Или, на крайний случай, доехать до скального сужения, там попытаться заехать на камни, зацепиться за что-то, не дать себя утащить лавине.

Вперед, вперед! Лыжи вертикально вниз, отталкивается палками. Счет пошел на секунды. И ход он набрал приличный, двигаясь в потоках догоняющего его снега. И до скал было… Ну, не больше метра, рукой можно было дотянуться. Но именно этого метра ему и не хватило. Удар в ноги, он шатается, но удерживает равновесие. Но вот лыжи уходят под снег, как будто их засасывает что-то. Секунда – и он уже в снегу по колено. Ногами не шевельнуть, лыжи неуправляемы. Все, сам он больше ехать не может. Дальше его повезет бабушка лавина. И по дороге накормит снежными пирожками.

Он еще каким-то чудом сохраняет вертикальное положение, но в снегу уже по пояс. Где-то там внизу отстегивается левая лыжа, правая – чуть позже, больно дернув ногу. Палки, с неодетыми темляками тоже утрачиваются почти тут же, но это и к лучшему – с накинутыми темляками недолго и руки себе в лавине повыдергивать. Тем более, что он уже ушел под снег по грудь.

Резкий выброс адреналина в кровь. Паники нет, голова холодная. И, как и всегда в таких ситуациях, время будто замедляется. В памяти включается учебный фильм о правилах поведения в лавине, и у Артема есть время его посмотреть, вспомнить.

Пункт первый. Если у вас есть airbag, дерните за ручку.

У него ушла целая драгоценная секунда, за которую он погружается еще глубже, уже почти по шею, чтобы сообразить, вспомнить. Так у него ж есть airbag!

Так ему был неудобен, непривычен этот новый рюкзак, что он о нем… забыл, болван, кретин, идиот!!!

Сквозь пока еще неплотный у груди снег проталкивает руку к плечу. Пальцы срываются в попытке отстегнуть «липучку» клапана. Срываются раз, другой. Как же обидно будет умереть, когда шанс на спасение было изначально с ним! Еще одна попытка, есть, клапан открыт. Пальцы ложатся на ручку. Ее надо дернуть, усилий много не нужно, достаточно кистевого движения. Однако сделать это внутри лавины, в толще снега, когда ты, идиот, по шее в снегу, непросто. Но у него получилось. Максимально собранно, всю силу в руку, и резко вниз.

Где-то внутри, в недрах рюкзака, загорается маленький пиропатрон, прожигает фольгу, запечатывающую горлышко баллона с азотом. С шипением, которого сейчас не слышно, газ быстро вырывается наружу.

С его спиной, словно два архангельских крыла, распускается пара огромных, на сто литров каждая, ярко-оранжевых подушек, плавно наполняемых азотом. Они расталкивают снег, тащат его наверх, возносят на поверхность лавины. И там держат, не давая снова погрузиться внутрь, в океан снега.

К сожалению, это не настоящие крылья. Взлететь над лавиной на них не получится. Он на поверхности, но лавина по-прежнему тащит его. Причем тащит головой вперед, лицом вниз, поскольку подушки, держащие его сверху, у него за спиной. Снег лепит, лезет в лицо, забивая рот, давя на глаза. Смотреть-то тут не что, конечно, а вот дышать все труднее.

В голове снова включается фильм о правилах поведения в лавине.

Принять правильную позу. Колени поджать к животу или груди – как получится. Руки около лица, и никаких плавательных движений, никаких самостоятельных попыток всплыть, ниБожеупаси! Руки-ноги оторвет «на раз» при попытке поплавать в лавине, даже если она не мокрая, а сухая, как сейчас.

Сохранять пространство перед лицом, чтобы не залепило дыхательные пути. Чтобы не наесться снежных пирожков бабушки лавины.

Не паниковать, постараться успокоиться.

Он все сделал, как положено. Сгруппировался, и колени подтянул, руки впереди. Что касаемо паники… Паники нет. Злость есть. На самого себя.

Он сделал неправильно абсолютно все. Не надо было останавливаться на склоне. Не надо было лезть в этот кулуар, пусть и небольшой и короткий. Не надо было подниматься в гору. И вообще, не надо было выходить из дому сегодня!

А теперь… Он пожинает то, что посеял.

Вокруг вдруг становится темнее, его дергает. Что это такое? Догадка приходит быстро. Скорее всего, повреждена и сдулась одна из подушек, и его тянет вниз. И скорость увеличивается, он это чувствует. Какая же масса снега сошла?… А ведь не должно было сойти, не должно! Но госпожа Лавина мнением Артема по данному вопросу не поинтересовалась. А Литвин вдруг вспоминает слова Монтгомери Отуотера: «Если и есть что-то общее во всех встречах человека с лавиной, то это – полная неожиданность для жертвы…». Прав был Охотник за лавинами, стопудово прав.

Зачем так? Почему?

Боковая перегрузка, как будто едешь на каком-то адском бобслее по адской трассе. Еще быстрее, еще темнее. Не видит ни черта, снег, всюду только снег. Интересно, как давно он вылетел из кулуара? Трудно сказать, восприятие времени субъективное, Артему кажется, что прошла уже пара минут, как он едет в лавине, а на самом деле сколько? На часы посмотреть, что ли?

Идиотская мысль, руками двигать не стоит. Надо сохранять место вокруг лица, хоть как-то отбиваться от лезущего снега.