Шрифт:
Вмиг побелевшее лицо Тани, когда они сказали ей про Кирилла. Он заталкивал эти воспоминания дальше, глубже, а теперь они прорвались. Сколько же горя это приносит…
Рождественское утро, Арлетт, сидящая на нем верхом, с этой дурацкой клетчатой коробкой в руках. Улыбается, такая довольная, радостная. Интересно, как сильно она будет переживать?…
Последние искры сознания гаснут. Тишина. Темнота. Которая сменяется постепенно разгорающимся свечением Белых Врат.
Глава 22. Спасательная
– Станция спасателей, старший смены Дидье Бартоли слушает.
– Это говорит Эме Ламот, сторож-смотритель верхней станции фуникулера.
У старшего спасателей нет сомнений – ничего хорошего он сейчас не услышит.
– Какого именно фуникулера? – со вздохом уточняет он.
Ему отвечают. А заодно докладывают, что на соседней вершине, неподалеку, только что сошла лавина. Сошла практически на дорогу. Но беда даже не в этом. Бдительный сторож углядел в бинокль следы подъема на эту вершину. Разумеется, сегодняшние. Вчерашние бы уже замело к чертям.
Да кто же это такой неугомонный?! Бригада спасателей отправляется на выезд. Объявлена очередная спасательная операция. А любая спасательная операция, как говаривал все тот же Отуотер, это битва против времени, расстояния, местности и стихии. В последние дни альпийские спасатели слишком часто проигрывали в этой схватке. Очень уж неравны были силы.
Лавинный конус виден издалека, еще на подъезде.
– Охренеть, какая здоровенная… – тихо присвистывает кто-то из ребят.
Бартоли мрачно молчит. Ну что ж, очередная попытка выиграть в этой схватке со временем, расстоянием, местностью и стихией. В первую очередь, со временем, конечно.
Датчики переключены в режим поиска, в руках у спасателей – лопаты и щупы. И, как только автомобиль останавливается, они, не теряя времени, выскакивают из машины.
Да не может быть, чтобы им так повезло…
– Дидье, airbag!
– Вижу! – коротко бросает старший. Эхом ему вторят биперы, они тоже «увидели» пострадавшего. С датчиком «клиент», прекрасно…
– Быстро к нему! Но осторожно! Андрэ, ты первый!
Последняя фраза адресована парамедику, но он в наставлениях не нуждается.
Группа начинает осторожно, но уверенно пробираться по огромным глыбам лавинного выноса к оранжевому пятну.
Одна из подушек сдута – порвало веткой или камнем, но вторая цела, и именно благодаря ей «клиент» остался на поверхности. По крайней мере, рука торчит.
– Пульс есть! – рапортует Андре. – Но тонкий, нитевидный.
– Копаем! – командует Бартоли.
Они его откопали почти полностью, когда спасаемый очнулся.
Только что он участвовал в рыцарском турнире, в котором вместо мечей были лыжные палки, а вместо щитов – рюкзаки, а его соперником по поединку был покойный друг… А теперь вдруг перед глазами вместо лица Кирилла что-то ярко-желтое. Щурится, пытается сфокусировать взгляд. Горнолыжный ботинок «Dalbello». Они ему никогда не нравились, не его колодка, слишком узкая. И что этот ботинок делает перед его лицом?
Кто-то что-то говорит сверху, что говорит – непонятно. Это какой язык, вообще? И кто с ним разговаривает? Да где он, в конце концов? И что с его ногами, которых он не чувствует?!
– В сознании! – это Андре.
– Понял. Копайте дальше! – команда остальной группе. Сам осторожно опускается на колени, заглядывает в лицо спасенному. И, не веря:
– Ты?!
– Дидье, – парамедик кладет ему руку на плечо. – Ты чего? Не ори на него!
Старший группы резко выдыхает. Андре прав, просто нервы уже ни к черту. Но ведь предупреждали же эту бестолочь иностранную! Кто он, кстати?! Поляк или чех?
Бартоли поднимается с колен.
– Андре, сам поговори с ним. Спроси, как себя чувствует, ну и прочее, что положено. А то я его и вправду… хм… пришибу.
Выкопана огромная яма в теле лавинного выноса. И вот, наконец-то, Артем сидит. В нормальном положении, как положено, на заднице, головой кверху. Голова, к слову сказать, гудит, как после хорошей попойки. Головокружение, тошнота, озноб, словно у него температура. Впрочем, озноб как раз совершенно обоснован. Он мокрый весь – куртка, перчатки, штаны. Мембранные ткани, вроде бы и не совсем плохие, но уже порядком изношенные, не рассчитаны на пребывание в лавине… а сколько времени, кстати?
Пытается сформулировать вопрос. Получается с трудом, мысли в голове ворочаются, как огромные глыбы снега. Ему протягивают крышку от термоса с чем-то горячим, дымящимся. Пытается взять, пальцы ходуном, ничего не может с этим поделать. Расплескивает… что это, чай?… колено обжигает… хорошо, тепло. Как хорошо чувствовать ноги. И вообще – хоть что-то чувствовать.
Помогает себе второй рукой, придерживает сам себя за локоть, удается сделать глоток. Чай, горячий, сладкий. Как же вкусно. Кто-то накидывает ему на плечи спасательное одеяло.