– Да, лучше бы он Катиным родителям его отдал, – рассудил Мак, – ладно, думаю, в тумбочке проверять бесполезно. Была бы игрушка с бриллиантом там, он бы не стал объяву на сайте вешать, а просто забрал бы камень себе. Может, он и Катин дом проверил?

Миша просунул в щель палочку и открыл щеколду, которая запирала калитку, ведущую к Катиной даче.

– Вряд ли, – сказал он, – у них в доме такие собаки…

Словно в подтверждение Мишиных слов на подоконнике появились две огромные собачьи морды. Раздался лай – глухой и страшный.

– Ой, – сказал Маркиз.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Миша, – залезем со стороны веранды, там не хватает стекла в крайнем правом окошке.

Миша добрался до незастекленного отверстия, просунул туда руку, нашел щеколду. Окно распахнулось. Мак забрался первым, за ним Миша помог Маркизу.

– Ай! – снова завопил Маркиз, – с-собаки уже т-тут!

Миша быстро спрыгнул с подоконника.

– Тихо, тихо, малыши! – крикнул он двум огромным псам. – Это я.

– М-малыши, – с ужасом повторил Маркиз.

– Они вас не тронут. Это африканские бурбули. Собаки нежнее кошки. Но только со своими. Или с теми, кого приводят свои. Чужаков они не пустят. Матвеев в дом пролезть не мог.

Миша протянул собакам руки. Они обнюхали его пальцы, завиляли хвостами. Миша сунул руку в карман и извлек два печенья. Дал по печенью Маку и Маркизу:

– Киньте им!

Собаки захрустели лакомством и принялись вилять хвостами, приближаясь и к Маку с Маркизом.

– Ну ты даешь, – с уважением сказал Мише Мак, – я в следующий раз подумаю, прежде чем с тобой спорить.

– Да ладно, – улыбнулся Миша, – вирусов бояться, Интернет не грузить, так?

– Семь бед – один резет [61] , – парировал Мак, – эта поговорка мне нравится больше.

– Вперед по коридору, первая дверь направо, – сказал Миша, – это комната Варвары Игоревны.

Посреди комнаты стоял круглый деревянный стол на ноге в виде львиной лапы. Выцветшие обои на стенах, повсюду – черно-белые фотографии пожилой женщины в поварском колпаке в компании государственных деятелей и звезд эстрады прошлых лет.

Миша огляделся.

– Дневник мы взяли там, – сказал он, указывая на стеллаж, заставленный кулинарными книгами и журналами «Юность».

– А где могут быть игрушки? – спросил Мак.

– Дай-ка подумать. Посмотрим в шкафах. Только осторожно, ничего не ломайте.

Они принялись потихоньку выдвигать полки и осматривать старые шали и другие вещи, принадлежащие Катиной бабушке.

– Миха, а ты помнишь, как ты с Катькой целовался? – спросил вдруг Мак, не оборачиваясь.

– Позвать собак, чтобы тебя угомонить? – спросил Миша, тоже не поворачиваясь.

– Да погоди злиться. Просто я помню из курса интернет-гипноза, что тактильные ощущения – самые сильные. Если ты припомнишь подробности…

– Он с-сейчас тебя убьет, – предупредил Мака Маркиз.

– Семь бед – один резет. В моем шкафу ничего нет.

– И в м-моем.

Миша тоже молча покачал головой. Вдруг он стукнул себя по лбу.

– Вспомнил! Мы перетаскали все игрушки в тумбочку из шкафа, и Катя сказала, что игрушки есть еще под кроватью, но ей надоело.

– И вы пошли целоваться? – не удержался Мак.

Вместо ответа Миша нырнул под кровать и вытащил целый ящик детских игрушек. Маркиз присвистнул. Миша принялся разрывать кучу. Отложил розового зайца с веселыми глазами, взялся за странное яйцо на лапках и вдруг ахнул. В середине кучи лежал коричневый вязаный медведь и глядел на них разноцветными глазами-пуговицами.

– Мишулик, – произнес Миша.

– Оказывается, искать клад – не такое уж и тупое дело, – прошептал Мак, – бриллиант внутри?

Миша взял медвежонка, так и не выпустив от волнения яйцо на лапках. Ответить он не успел – послышался звон разбитого стекла. Залаяли собаки – глухо и как-то отчаянно.

– Может, дача под с-сигнализацией, – испугался Маркиз, – и это охранники приехали?

Они выскочили обратно в коридор. Но люди, застывшие в оконном проеме, мало походили на охранников с пульта управления. Они оба были в камуфляжных костюмах и охотничьих масках. В руках – ружья.

– Забери собак, – велел тот, что повыше и покрупнее, Мише, – или я их пристрелю.

Миша свистом отозвал бурбулей.

– Дай игрушку!

Миша посмотрел на свои руки и неуверенно протянул преступнику яйцо на лапках.