Врач без особой уверенности взглянул на него, вероятно, оценивая степень растерянности клиента. Потом молча распахнул дверь и вошел внутрь. Грайзер последовал за ним.

Облицованная плиткой комната казалась обшарпанной, хотя и сверкала белизной. У противоположной стены находились три каталки, на которых лежали тела, полностью укрытые простынями. Доктор приблизился к ним и резко отбросил ткань со всех трупов.

Эти были три маленькие девочки. Белокожие. Невинные. Открытые глаза одинаково смотрят в потолок. Возраст — такой же, как и у Бесс, когда его племянница умерла в святилище. У каждой от плеч через грудину и до самого лобка проходит узкий шов. Крейк остолбенел. Демониста переполняли стыд и ненависть к самому себе. Он покачнулся и поспешно оперся о дверной косяк.

Я не могу, не могу…

— Ну, — перебил его панические мысли врач, — какую предпочтете?

Мардук представлял собой мрачное и непривлекательное место. Он являлся самым северным из девяти герцогств и на западе, в горах, граничил с ледяным Йортландом. Из арктических широт, с Полярного моря почти постоянно дули жестокие ветры. Уже наступил Месяц Молотьбы, с которого начинался теплый сезон, однако здесь о лете можно было узнать только из календаря.

Фрей и Триника шли по извилистой раскисшей тропе. За близлежащими домишками виднелись суровые темные горы в белых снеговых шапках. До заката было еще далеко, но высокие пики уже скрыли солнечный диск, и городок Лоскутный Утес погрузился в сумерки.

Оба просто бродили по тропинкам без цели, закутавшись в теплые шубы с меховыми капюшонами. Им вполне хватало прогулки.

В окнах домов, которые так и жались друг к другу, зажглись огни. Изнутри доносилось рычание отопительных установок. На крышах лежали клочья серого снега. Черные арктические птицы кружились над головами или грелись на трубах и оправляли оперение.

Лоскутный Утес выглядел унылым. Жизнь тут текла равномерно и скучно, как и во многих других поселениях, которые Фрей посещал в последние дни. За месяц они проверили двадцать пять городов, но Грист был неуловим. Местные жители вроде бы слышали о нем, но приблизиться к цели Дариану пока не удавалось.

Фрей постоянно просматривал газеты. Но там не сообщалось ни о каких бедствиях или «оружии Судного дня».

Чего хотел Грист? Что он собирался делать с украденным шаром?

Если Фрей ощущал себя подавленным, то экипажу «Кэтти Джей» приходилось вдвое хуже. Все изрядно утомились. Никто не был заинтересован в поиске так, как он. Они болтались в жалком герцогстве в то время, когда на юге бушевало жаркое лето. Пинн пьянствовал, а Малвери поддерживал его. Харкинс редко появлялся на борту, а если и делал краткие визиты, то сразу впадал в панику и начинал заикаться. Сило вел себя, как обычно. Джез старалась не попадаться никому на глаза. Крейк и Бесс уехали.

Но рядом находилась Триника.

Поначалу ее присутствие на корабле переносилось нелегко. Фрей и Триника сами пытались наладить взаимоотношения, но прошлое все равно пролегало между ними. Их разделял призрак неродившегося ребенка. О прощении и речи быть не могло. Поэтому их разговоры чуть ли не сплошь состояли из острых углов.

Однако они стремились достичь хоть какого-то взаимопонимания. После общения с Озриком Смультом и профессором Крайлоком оба убедились в том, что не отыщут Гриста поодиночке. И с тех пор они неплохо работали вместе. Триника водила знакомство с людьми, которые не пустили бы Фрея на порог. Дариан же, в свою очередь, знал мир отверженных, до которого Триника прежде не снисходила. Она чувствовала себя свободно в высшем свете, а капитан «Кэтти Джей» умел умасливать любого пропойцу. Действуя таким образом, они обследовали гостиницы и питейные заведения поселков крайнего севера и вытягивали у обитателей нужную информацию.

Но она, увы, была скудна. Грист пропал.

Со временем оба снова привыкли друг к другу. Они все реже обменивались ядовитыми репликами и скрытыми обвинениями. И общались уже не столь настороженно.

Фрей перестал ловить себя на мысли, что они — враги. Триника тоже стала забывать об этом.

Конечно же, все давалось непросто. Чем дольше он имел с ней дело, тем чаще подвергался ее молниеносным и непредсказуемым сменам настроения. Она была склонна к приступам черной меланхолии и становилась невыносимой. Но Фрей научился выдерживать и вспышки ее гнева, и приступы хандры. Подобная буря всегда рассеивалась, и тучи разгоняло яркое солнце. Тогда Триника излучала поистине детскую радость или изводила его ехидным и недобрым остроумием. Но в таких случаях Дариан был готов вынести, пожалуй, все что угодно.

Этим вечером она казалась задумчивой и охваченной легкой печалью. Фрей не понимал причину ее состояния, но уже научился не пытаться искать причины и следствия подобных перемен. Она отличалась от той юной Триники, которую он когда-то бросил. Но сейчас, когда она сняла свой жуткий грим, он почти поверил, что этих двенадцати лет попросту не было.

— Меня беспокоит твоя команда, — внезапно нарушила молчание Триника.

— Что? — удивился Фрей.

— А тебя — нет?

Он на полминуты задумался. Кто знает? Атмосфера на «Кэтти Джей» действительно не очень хороша, но Дариан считал, что все уладится и без его вмешательства.

— Проблема в Гристе, — ответил он. — Главное — изловить мерзавца.

— Нет, Дариан. Твоя команда разваливается. Разумеется, виновата я, но…

— Ты? С какой стати?

Она повернула к нему бледное лицо, обрамленное меховым капюшоном, и взглянула в глаза.

— Они ненавидят меня.

Дариан стал теребить перчатку.

— Ты хватила через край. Если бы мы копили злобу ко всем, кто натянул нам носы, мы бы уже давно смылись из Вардии. Нас и прежде грабили.