Должно ли считать простой случайностью, что непосредственно за Ивановым днем (24 июня) у нас празднуется носящая сходное с Феронией имя св. Феврония (25 июня)? В Великой Руси св. Аграфена, чествуемая 23 июня, получила в народе прозвище «Купальница».

Опять возвращаюсь к названию горы Соракты. Плииий, говоря об огнедышащих горах в разных странах, между прочим упоминает о Гефестовых горах в Ликии[757]; огнедышащие горы вообще У римлян получили название «Вулкан» от италийского Гефеста – Вулкана. Гора Соракта, как замечено было раньше, вулканического происхождения. И она, очевидно, получила свое название (Зт бога первобытного огня, но уже славянского Гефеста – Феоста – Фта – Сварога. Соракта = Сварогова гора (ср. Saurachberg, Saureggen, Soroga и др. названия местностей, приведенные мною раньше). Аполлон же Соранский очевидно не кто иной, как «Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог», по выражению Ипатьевской летописи, – солнечный бог, известный и почитавшийся в разных видах и под разными названиями во всв^ славянских землях. Аполлону Соранскому (совпадающему с «припекающим» Юпитером Анксуром) более всего соответствуют добрили бог Бронтон, представитель припекающего зноя – «врућина» – У италийских энетов, Радегаст-Сварожич и Припекало балтийских славян, Сим Ерыл (Ярило) – Лад – Купало восточных славян и сицилийский Ерыл. Аполлон Соранский (и близко сходный с нам Юпитер Анксур) сочетается с Феронией – Геруньей – Яруньей, относящейся к Ерылу (Ярилу – Яруну), как Лада к Ладу, как Купала и Марена – к Купалу. О точном, многостороннем совпадении Феронии с Ладой – Купалой я буду говорить позже, пока же ограничусь сказанным, так как я здесь имею в виду только определение значения и характера солнечного бога Ярила – Лада – Купала. Свяэ»ь Феронии – Еруньи с Ярилом – Ерилом (Erilus, Herilus) выражается в том, что, по древнему преданию, сообщенному Вергилием, Ерил был сыном Феронии. Представление о сыновнем отношении Ярила к Феронии, очевидно, навеяно греческим мифом о Приапе, который был сыном Афродиты, вполне соответствующей Феронии – Ладе – Купале. Настоящее же значение Ерила у италийцев уже во время Вергилия, без сомнения, было забыто, как вообще в римской мифологии оказываются забытыми, искаженными и заслоненными позднейшими латано-греческими мифами и представлениями весьма многие древнейшие мифологические представления народов сабинского племени, отрывочно или группами, неожиданно для исследователя славянских древностей, всплывающие в среде славянских народов, на всем необъятном пространстве ими занимаемом, от Адриатики до Камчатки. И до наших дней, несмотря на истекшие со времени возникновения этих представлений в народном сознании тысячелетия, многие из древнеязыческих понятий, несомненно засвидетельствованные у древних италийцев, продолжают с необычайной стойкостью существовать и проявляться в сознании славянских народов, мирно уживаясь с догматами христианского вероучения, малопонятного и плохо усвоенного и даже нередко обратно применяемого, приводимого в соответствие с языческим миросозерцанием народа. Не одна только сила привычки к древнему мировоззрению, к древним обычаям и обрядам, служит причиной непоколебимой стойкости их в народном обиходе: эта стойкость обусловливается глубокими корнями, которые языческие религиозные представления успели пустить в народном сознании, а это, в свою очередь, обусловливается естественной простотой основ религиозного мировоззрения языческого славянства, находящихся в теснейшей связи с материальным бытом земледельца и скотовода. Вся жизнь сельского жителя, все его благосостояние непосредственно зависит от соразмерного количества исходящих с высоты небес тепла и света, с одной стороны, и влаги – с другой. Оттого он естественно, прежде всего, боготворит источник света и влаги – небо (или первобытный, несозданный, но все создавший огонь), а затем, самым искренним, задушевным культом чествует изливающиеся с неба свет и влагу, в лице светлого, сияющего царя-солнца и точно так же светлой, сияющей солнцевой сестры, царицы-воды. Как на горе Соракте соединилось в одно торжество чествование Аполлона Соранского и Феронии, так и во всех главнейших солнечных празднествах славян повсеместно чествуются одновременно и солнце, и вода, как физические явления, а равно и в лице божественных их представителей.

Обратим внимание на то, что зимний праздник низшего солнцестояния, т.е. рождения солнца, сопровождается освящением воды, связанным с окроплением, обливанием водою или купанием в прорубях. Весенние солнечные праздники св. Георгия и Пасхи везде связаны: 1-ый – с катанием по росе, которой в этот день приписывается повсеместно чудодейственная сила, и купанием, 2-ой – с обрядным взаимным обливанием на второй и третий день святой недели, вследствие чего вторник на этой неделе в Тульской губ. называется «купальницей»[758]. Наконец, празднование высшего солнцестояния (Иванов день) также сопровождается разными обрядами у воды, собиранием росы и купанием в речных водах, которым приписывается не менее целебное и предохряняющее от недугов и всяких зол свойство, чем возжигаемым накануне Иванова дня, в честь бога солнца, огням.

Представителем солнца, как мужского элемента купальского празднества, в белорусских обрядах (память о которых сохранилась, впрочем, ныне только в купальских песнях) является Купалиш, – парень, которого другие парни избирали главой плясок и игр во время отправления купальского торжества. Купалиш, как и подобает представителю солнца, являлся на коне:

– Ай нету, нету

Купалиша

Як над нашего Миколая,

Ён на

конику выезджаець

,

Себе

дзевоньку

выгледаець.

[759]

– Немам

купальника

Як наш Ян,

Он не ходзи пешо,

Едзе

яко пан.

Едзе на конику

,

А туж в сляд

Везе на возику

Дзевчу гдыбы квят (т.е. красивую как цветок)...

[760]

Купало (см. выше стр. 279) почитался за бога плодов земных. Понятно, что и заместивший его св. Иоанн Креститель в народном представлении сделался покровителем полей. По словам купальских песен, солнце в Иванов день восходит «играючи» и «Яна звеличаючи»; оно приносит урожай на хлеба. Сам св. Ян (Иоанн), в качестве радетеля о плодах земных и охранителя посевов, ходит по межам и присматривает за житом. Несколько примеров таких песен приведены мною выше (стр. 280, 281, прим.).

Мы с наглядностью проследили, под какими именами в среде разных славянских народов почитается летнее солнце, с момента высшего своего стояния удаляющееся, а потому в эту пору с почестями провожаемое известными, более или менее однородными повсеместно, обрядами. Мы убедились, что божество солнца в данную пору чествуется под именами: Лада, Ярила, Купала, преимущественно же в лице св. Иоанна Крестителя (св. Яна, Ивана-Купала).

Выше я сделал сближение между Радегастом, Ладом и Ярилом; теперь к этому же ряду присоединился, следовательно, еще Купало.

Сравнение Радегаста с Ладом-Ярилом-Купалом невольно наводит нас на весьма близкую параллель между древнеиталийскими богами Picus, Faunus и Liber, в свою очередь, во многих отношениях совпадающими с только что названными славянскими божествами. Выше (стр. 192) я уже указал на сходство Радегаста с Пикусом. Остановлюсь теперь на этом вопросе несколько долее: вещая Марсова птица, дятел (Picus), – говорит Преллер, – «с течением времени сделался лесным демоном и сельским духом-покровителем, а в сказаниях лаврентов – даже царем и воинственным витязем. В качестве силеноподобного лесного демона, любящего источники и одаренного вещим духом, он у Овидия (Fast. III, 291 и сл.) выводится рядом с однородным с ним Фавном... В других сказаниях он является в виде гения земледелия»[761], сближаясь в таком случае с Либером. Приведу здесь интересную параллель между описаниями храма и статуи Пикуса у Вергилия и Овидия и святилища и истукана Радегаста-Сварожича у германских летописцев. Для большей наглядности сравнения мне придется повторить здесь некоторые уже раньше приведенные свидетельства о Радегасте.

Пикус.

– Полный величья, огромный дворец был построен в высокой

Города части, высокие своды его упирались

На сто колонн, то были чертоги лаврентова Пика,

Славные святостью леса и верою набожных предков.

Здесь, по обычаю предков, цари принимали корону,

Скипетр и первую власть; здесь было место сената,

Место священных пиршеств; здесь, овна заклав для трапезы,