Она протянула мне руку ладонью вверх. От Её ладони шел нежный свет, разгоняя пустоту вокруг. Да будет свет. Я обнял двумя руками Её пальчики и поцеловал.

– Больше я тебя не отпущу. И не потеряю.

– Не обещай того, чего не сможешь выполнить. В мире создателя нас разнесет по разным концам света. Но там мы будем оба. И ты сможешь меня найти.

Я крепко сжал Её ладонь и ощутил движение. Пустота отпустила нас. Мы летели вперед по туннелю, сотканному из звезд. В моей голове проносились картинки погибших миров. Я увидел себя, сидящего в позе лотоса на полу в пустой квартире. Я сидел на полу и в моей голове я видел туннель из звезд и нас, летящих по нему. Я провалился в этот полет. Я с Ней. И мы летим вперед навстречу яркой вспышке, что озарит нас, означая конец перехода.

Вибрация, поглотившая меня и растворившая мое время, вновь стала осязаемой. Я чувствовал её всем телом. Мои кости гудели, мое сознание плыло. Гул шел извне и он затихал. Вот я уже чувствую его только кожей. Гудение становится тише. Оно в моей голове. Частота вибрации растет и я слышу её ушами. Звук становится невыносимо высоким и противным. И вжих! Обрывается. Тишина.

Я открыл глаза. Я вижу контур лица человека, склонившегося над о мной. Но я не могу рассмотреть его. Нет четкости во взгляде.

– Эй! Лёха! Ты в порядке? – голос доносится словно издалека.

Я тру глаза руками, зрение возвращается и я могу рассмотреть этого человека. Это мужчина, молодой. С длинными спутавшимися волосами и давно не бритой редкой щетиной. В его руках электрогитара. Его вид знаком мне. Я наверняка знаю его. Да, его зовут Макс. И я в его музыкальной студии, организованной в старом гараже.

– Лёха, ты как? – Он трясет меня за плечо.

– Нормально, – я отталкиваю его руку.

– Я же говорил, не фиг садиться к колонке, когда я даю солягу на басе.

Точно, я вспомнил. Я пришел к нему в гараж, что бы послушать звучание новой бас-гитары. Он говорил, что придумал новый ритм и от него у меня снесет башню. Я же, из за своего врожденного упрямства, спорил с ним, что это все фигня и я могу даже у самой колонке посидеть. Вот и посидел. Трип от музыки. Да он, похоже, гений.

Я сидел на кресле, стоящем у колонки и тер виски. Мне вроде как снился, какой-то сон. Во сне я страдал от разлуки с любимой девушкой и уничтожил целый мир. Затем вновь создал его и опять уничтожил. Каким же длинным был сон? В голове мелькали яркие картинки жизни во сне. Очень подробные и, по-моему, я прожил несколько жизней, за несколько разных людей. Очень четкий кадр – я сижу в пустой комнате, на мягком полу. Окно во всю стену, там за окном все залито солнечным светом. А потом полет. Я летел и рядом была Она. Та, любовь к кому, я пронес сквозь все реальности.

Так, что получается – звук нового ритма бас-гитары Макса, родил в моем сознании целую вселенную, где я полюбил придуманную мной девушку? И что же первично в этом сотворении? Я или звук? Или Макс? Я посмотрел на волосатого рокера.

– Лех, ты точно пришел в себя? Может воды? – Он протянул мне стакан.

Я жадно сделал большой глоток и словно вместе с этой водой я понял. Девушка реальна. И она здесь, в этом мире. Если я как следует подумаю, я даже вспомню её имя. Я встал с кресла, меня пошатнуло и резкая вспышка боли пронзила виски.

– Гыыы, – ржал Макс, – фигасе тебя с музыки расплющило.

– А долго ты играл?

– Минуту, – Макс пожал плечами. – Может полторы.

– Домой я пойду, не хорошо мне что-то.

– Ага, иди. Только помни – ты проспорил, с тебя ящик пива.

Врет он все, на две бутылки всего поспорили. Но так уж и быть, я куплю ему ящик. Макс распахнул мне половинку гаражных ворот и заговорщицки подмигнул.

– А клевый ритм я придумал, да?

– Угу, знаешь, мне тут такая мысль пришла в голову: «Наш мир существует, пока, кто-то ТАМ играет на своём музыкальном инструменте».

Я развернулся и пошел прочь от гаража, оставив Макса с широко открытым ртом.

Я шел между обшарпанных стен из серого шлакоблока и облезших от времени гаражных ворот. Я думал, что эта мысль пришла мне в голову неспроста. Что мир на самом деле так устроен. А еще я знал, что где-то есть Она. Та, что я люблю. И я Её найду. Во что бы то ни стало.

Меня вновь пробудили ото сна. Я очень не люблю просыпаться. Ведь все, что я умею, бодрствуя, это уничтожать. Жестоко и без остатка. А во сне я пытаюсь творить. Я сворачиваюсь клубком и раздуваю воображаемый шар в центре. Я вдыхаю в него тепло и он начинает пульсировать. Я пытаюсь представить, что из себя будет представлять это живое существо, но у меня не получается. Я решаю, что нужно просто подольше поддерживать в нем живое состояние и оно родится само. Но каждый раз меня будят. Я хотел бы спать вечность. Возможно, я смог бы стать творцом.

Я смотрю на него и раздражение, возникшее во мне от пробуждения, начинает стихать. Великий Экспериментатор смотри на меня и его взгляд вселяет в меня успокоение. Это всегда происходит, я не могу злиться на него.

– Что, совсем плохи дела, Повелитель, раз уж вы разбудили собаку войны?

– Да Цербер, возникли проблемы.

– Проблемы? Вы разбудили меня просто, из-за каких-то проблем? – я вновь начинаю раздражаться, но он опять кидает на меня успокаивающий взор.

– Да, это так. Но эти проблемы грозят перерасти в нечто большее.