Мне нужно продумать тактику убийства. Мое основное преимущество, это то, что я уже давно числюсь в списках погибших. Многослойный купол из шапочки поможет мне подобраться не заметно. Конечно, глупо будет идти по городу в танкистском шлеме. Но я уже придумал. Купол я вырезал из шлема и позднее пристрою под обычной спортивной шапкой. В начале октября шапка на голове не вызовет подозрений. Блок питания уже не нужен. Мне незачем входить в их сеть. Я просто пройду по городу в шапке, улыбаясь и, убью его.

Куда я пойду? Где мне совершить это действие? Он бывает в двух местах – дома и на работе. По пути мне никак не напасть на него, ведь у меня нет автомобиля. Где он живет, я тоже не знаю, тем более, что в этом случае придется вломиться в квартиру. А вот в офис вход свободный.

Значит однозначно. Убить нужно в офисе. Чем? Я посмотрел на нож. Другого оружия у меня нет. Я представил, как втыкаю лезвие по самую рукоять в человеческую плоть и меня передернуло. Нож страшное орудие убийства. А сколько нужно нанести ударов, для того что бы человек умер? Куда нужно бить? Я не знаю ответов. Значить бить буду везде и столько раз, сколько нужно ему, что бы сдохнуть. Я специально накручиваю в себе ненависть к нему. Только так я смогу убить. Ножом. Вот такой парадокс, в век строительства орбитального кольца, остановить разрушение мира можно только ножом – орудием придуманным человечеством еще в каменном веке.

Выдвигаться нужно сейчас. Нельзя медлить, ведь я не знаю сроков готовности кольца. Быть может, его запустят уже завтра. А может и сегодня. Я слишком долго вычислял центр. Пойду кратчайшим маршрутом и к вечеру подойду к границе города. Затем часа четыре пройду по окраине и в полночь войду в город. Ночью мне будет не сложно пробраться к бывшему офису. К утру я должен быть там.

Все пора в путь. Я погасил костер, засунул за пазуху фляжку с водой. Нож положил в карман джинсов. Больше мне ничего не нужно брать с собой. У меня дорога в одну сторону и вряд ли я останусь жив. Я в последний раз окинул взглядом свое не хитрое пристанище, ставшее мне родным домом. Затем, резко повернувшись, двинулся к скальному карнизу.

Я иду по осеннему лесу и с удовольствием рассматриваю все вокруг. Меня не покидает чувство, что я вижу это все в последний раз. Лес это грандиозное творение природы, он напоминает мне огромный живой организм. Продуманная до мелочей замкнутая система. Я не должен допустить уничтожение этого чуда. Никогда я не был таким сентиментальным к растениям. Если бы можно было вернуть все назад, то я бы обязательно ходил бы в походы с ночевкой. Ведь в лесу так здорово!

Я пролез через колючую проволоку и хвойный лес сменился лиственным. Здесь буйствовали желтые и оранжевые цвета. Как все-таки красиво, а в городе наверняка уже вся листва облетела и валяется по обочинам комками грязи.

За восемь дней проведенных в лесной чаще я проникся спокойствием и уютом такой жизни. Если мне повезет остаться в живых, обязательно переду жить в какое-нибудь глухое место. Если. Но это вряд ли. Путь самурая это смерть и сегодня я пройду свой путь.

Аналогия с самураями рассмешила меня. Я достал и одной рукой раскрыл нож. Клинок в форме, так называемого, «американизированного танто». Маленький самурайский меч. Только сейчас я увидел его скрытую красоту. Широкое лезвие с двойным спуском и резким переходом к кончику, показывало всю серьезность этого оружия. А плавно закругляющийся и слегка ниспадающий обух клинка, говорил о скрытой мощи. Я повертел нож в руке. Мелкая насечка на рукояти из твердого пластика, напоминала полотно крупного напильника и давала ощущение надежности. Пальцы идеально вписывались в эргономичные выемки, ножу просто некуда было деться из руки. Идеальный выбор орудия убийства. Правда, выбирать особо было не из чего. Не с лопатой же идти.

Солнце клонилось к закату, когда я подошел к окраине. Именно отсюда я совершил свой побег. А теперь я возвращаюсь. Твердой походкой, идя к цели. Поудобнее устроив купол на голове, я натянул поверх спортивную шапочку. Вышел на окружную дорогу. Шоссе пустовало, но мне это было на руку. Быстрым шагом я двинулся по обочине в северном направлении. Нужно спешить, ведь к полуночи я должен войти в город на минимальном расстоянии от своей бывшей конторы.

Я прошел двадцать пять километров по лесу и пятнадцать по окружной дороге. И теперь вхожу в город. Время уже за полночь, я отстаю от графика. Графиком не было предусмотрена усталость и падение ритма ходьбы. Осталось пройти какие-то жалкие десять километров по улицам ночного города. Но я устал, устал смертельно, если это выражение уместно для идущего на смерть. Я влил в рот остатки воды из фляжки и побрел по темному мокрому асфальту.

Ходить по лесу гораздо удобнее. В лесу почва мягкая, она амортизирует ударную нагрузку шагов и слегка пружинит, придавая бодрость ходьбе.

Асфальт все так бездушная субстанция. И он слишком твердый. Если бы на мне сейчас были мягкие кроссовки, а не стоптанные походные башмаки, я бы наверняка чувствовал себя лучше. Уставшие мышцы уже не смягчали шагов. Я ступал тяжело и каждый шаг тихой не приятной болью отдавался в суставах. Нужно терпеть. Терпеть и идти. Не зачем мне сейчас беспокоится о боли в коленях, после смерти они мне не понадобятся.

Смерть, какая она? Когда то, когда еще был доступен просмотр телевизора, я видел передачу, в которой брали интервью у людей переживших клиническую смерть. Все они рассказывали о туннеле, по которому летели навстречу яркому свету. Но до яркого света никто не добирался. Единственное чего я не помню, говорил ли, кто ни будь из них о боли. Больно ли это умирать?