– Так вы тоже собираетесь туда? – приветливо спросила молодая женщина, качая грудного ребенка. – Садитесь, брат.

– Да, я завтра собираюсь ехать, – сказал Лева, опускаясь на стул.

– О, как это хорошо! – воскликнула сестра. – А я-то молила Бога: «Господи, пошли попутчика!» Ведь там столько приходится идти пешком, тайгой. Я и думала, как понесу малыша и корзинку. Вот мне Господь и послал Вас.

– А мне вас Господь послал! – радостно сказал Лева. Я все путешествую один, только с Господом и очень рад, что пойдем вместе.

Она положила ребенка в кроватку и приоткрыла простынку.

– Посмотрите, брат, какой он хороший, а папа его еще не видел. Лева с интересом посмотрел на малютку, который, приоткрыв глаза, видимо, собирался плакать. И действительно, лицо его вдруг горестно сморщилось, он громко расплакался.

– Да, ему кушать пора уже, сейчас я его покормлю. С какой любовью смотрела она на своего первенца! Лева с восхищением наблюдал за матерью, которая должна была теперь заменить малютке и отца. Они договорились встретиться на вокзале на следующее утро.

– До него меня сестры проводят, а там уж вы будете помогать.

– Непременно, непременно, я очень – очень рад, – говорил Лева, прощаясь.

Глава 41. Жена изгнанника

«Сотворим ему помощника, соответственного ему».

Быт. 2:18

На следующий день они сидели в поезде, идущем из Иркутска на запад, и тихо беседовали. Она рассказывала ему о своей жизни, работе для Господа.

– Вот тогда было весело. Мы много пели. Это была весна духовной жизни.

– И как же вы решились замуж выйти? – спросил Лева. – Ведь написано, что замужняя заботится не о Господнем, а о том, чтобы угодить мужу.

– Да, я, брат, это знала. Мы, сестры молодые, тогда беседовали об этом. И безусловно, когда верующая выходит замуж за неверующего, то ее заботы о Господнем кончаются: ведь муж-то не Господень. А вот, если верующая выходит за верующего, и муж – настоящий христианин, то она, заботясь о нем, заботится о Господнем, потому что муж живет Господом, Правильно, брат?

– Да, пожалуй, правильно, – согласился Лева.

– Тем более, войдите в мое положение. Разве я не понимала, что выходя замуж за него, ревностного труженика, не буду носить тот же терновый венец, что и он? Понимала и согласилась на это, зная, что буду идти узким путем.

– И вы не раскаиваетесь теперь в этом? – спросил Лева.

– Нисколько! – сказал она, смотря на него спокойными, кроткими глазами. И, покачивая малютку, нагнувшись над ним, произнесла:

– Нам дано не только веровать, но и страдать за Него.

Лева с восхищением смотрел на нее. Да, эти страдания и разлуки – проверка веры, и не только тех, кто сидит за решеткой, но и их жен, матерей, детей. И в огне испытания они становятся драгоценнее золота. Вот она, эта простая женщина, сидит с ним рядом, качает, кормит младенца, едет к изгнаннику-мужу, и ни слова возмущения, горечи, ропота. Полное спокойствие веры, крепкая надежда, что все в руках Божиих. Горячая любовь к Богу, к ближним… Да, эта простая женщина – героиня веры,

Сойдя на станции, они направились в местечко Усолье.

– Что вы хотите нести, брат, корзинку или ребенка?

– Да, что потяжелее, – ответил Лева.

– Они пожалуй, одинакового веса, – сказала женщина, приподнимая брови, как бы сравнивай тяжести.

– Тогда давайте ребенка – сказал Лева,

– А вы умеете? Приходилось?

– Не умею, не приходилось, – сказал, признаваясь, Лева. – А вы научите.

Мать бережно подала ему ребенка, показывая, как удобнее держать. Без привычки нести ребенка Леве стоило большого напряжения. Он все думала, может быть, он не так удобно держит его, и боялся, как бы не споткнуться, не упасть. В то же время это доставляло ему необыкновенное удовольствие. «Несу сына заключенного, который его еще не видел, – думал он. – Помогать матери – как это хорошо!»

Усолье, живописно расположенное на берегу реки, славилось соляными шахтами. Среди рабочих были и верующие, у которых они остановились переночевать, с тем чтобы на следующее утро, перебравшись через реку, углубиться в тайгу.

Леву особенно радовало, что верующие с большой любовью и заботой приняли жену заключенного брата. Каждая сестра хотела понянчить ребенка, все любовались им.

Вечером ребенок спокойно уснул. Перед сном много горячих молитв вознеслось за заключенных, за их семьи. Любовь, любовь во всем видел Лева. И, засыпая, он особенно чувствовал боль за тех людей, которые не понимают этой любви, клеймят верующих и всячески стараются расправиться с ними.