– Да, трудную долю ты избрал себе, брат! – сказал он, услышав о желании Левы посетить в Иркутской тюрьме заключенных, а так же заключенных и ссыльных в области.

– Есть они в лагерях около Байкала, много наших братьев в Александровском централе. Слыхал о нем?

– Да, слышал, – сказал Лева, – говорят, очень глухое место старой царской каторги.

– Историческое место, – заметил брат Попов, подогревая клей на печке. – Говорят, там и кандалы старых каторжан сохраняются.

– А я слышал песню об этом ценрале, – поделился Лева:

PoetryДалеко в стране Иркутской

Между двух огромных скал,

Обнесен стеной высокой,

Александровский централ.

«А скажи-ка мне, голубчик,

Кто за что же здесь сидит?»

– Это, барин, трудно помнить:

Есть и вор здесь, и бандит.

Есть за кражи и убийства,

За подделку векселей,

За кредитные билеты…

Много разных штукарей…

– Так, так, – заметил брат, – а теперь вот попал туда наш иркутский пресвитер.

Брат – огонь. Когда он был грешником, греху служил, известен был всему Иркутску. Первый был и по работе в пожарной охране города. Ну и кутил тоже… А отдался Христу – несет везде служение и Евангельскую весть. Примером святой жизни стал человек. Женился на одной из лучших сестер. Мы его пресвитером избрали. Церковь Божия стала расти. Человек, прямой, справедливый…

– Проходите, проходите кушать, – приглашала спутница брата. За столом брат Попов поделился грустной новостью В Иркутской тюрьме недавно скончался известный руководитель украинского евангельского движения брат Хомяк.

– Долго, говорят, был под следствием, потом эти этапные тюрьмы до Иркутска. Подорвал здоровье и тихо угас. Мы к нему на свидание ходили, передачи носили. Что за брат был! От него веяло словно неземной жизнью. Мало знали его, но сразу полюбили. Какие нам записочки ободрения писал! Чувствовалось, будто брат уже живет не здесь, на земле, а – на небе. В память его я выбил ленту тисненую и послал ее родным и знакомым на Украину.

Смерть брата Хомяка была для Левы неожиданностью. Он много слышал об этом подвижнике и надеялся с ним встретиться.

– Вы брат, что то утомленный вид имеете, – заметила сестра смотря на Леву. – Видно устали с дороги?

– Нет, ничего, – бодро сказал Лева. – Я всегда такой.

– После обеда у нас мертвый час, – сказал переплетчик. Сейчас отдыхать будем. Извольте быть послушным!

И Леву уложили на диван. Однако он так и не уснул. Воображение рисовало перед ним смерть брата в тюрьме. Одиноко, среди разбойников – преступников. Путь один. В душе грустно пелось:

PoetryОни собираются все домой!

Все домой!

Один за одним входят в край родной!

Да, все домой!

Ему было грустно и за себя, что он не – успел и не застал этого брата живым, не сказал ему бодрого, приветливого слова. И Леве еще более захотелось, дорожа временем, спешить посетить тех, кто продолжает путь через Голгофу.

Вечером он пошел с братом на молитвенное собрание. Сердечное, простое пение действовало успокоительно и в то же время влекло к подвигам.

Собранием руководил молодой человек, который, как слышал Лева, недавно прибыл в Иркутск. Проповеди были простые, проникнутые одной мыслью: «Верность Христу до конца».

В заключение говорил проповедник, приехавший из Иркутска. Он вынул свою Библию из портфеля и начал читать громко, по-ораторски. Вся его манера проповедывать и хороший галстук, выделявшийся на белой рубашке, говорили о том, что он хочет показаться весьма культурным человеком. Когда была молитва, Лева просил, чтобы Господь дал ему силы быть верным до конца так, как был верен Стефан, о котором упоминалось в проповеди, и многие другие мученики всех веков ради Христа и Евангелия.

После собрания Леву познакомили с молодым человеком, выполняющим обязанности пресвитера.

– Вы из проповедующих? – спросил он Леву,

– Да, как сказать, – ответил Лева. – Мое назначение не проповедывать, а посещать ссыльных, заключенных.

Услышав о Иванове – Клышникове, этот брат сразу расположился к Леве и рассказал ему свою историю. Уверовав во Христа, он после принятия крещения также ревностно стал служить Господу. И вот, когда он пребывал в молитве, ему была открыто, чтобы он посвятил себя миссионерской работе среди друзей-якутов. Он поехал в Москву, там встречался с председателем союза баптистов Одинцовым, который благословил его в путь в далекую Якутию.