– Нет, не приданое, — усмехнулся Лева. — Там мои книги, записи — самое дорогое.

– Вы бывший студент?

– Нет, не студент, просто фельдшер, но надеюсь, буду студентом.

– Это хорошо, — сказал начальник. — А вот познакомьтесь: это новый старший врач лагеря, — сказал он, указывая на пожилую женщину.

Лева поклонился. Тарантас двинулся дальше. Леве стало как-то грустно. Ему стало жаль старого начальника санчасти доктора Андриянова. Ведь он хорошо к нему относился! И вообще был хорошим начальником-врачом. Сняли его или он сам ушел — это оставалось неизвестным. Конвоир сказал, что в ближайшей колонне они будут обедать. Когда подъехали к этой колонне, люди уже пришли с работы и, поужинав, сидели у бараков. Едва Лева вошел в зону, как раздались голоса:

— Доктор, доктор! Наш доктор!

Здесь, оказывается, находились узбеки, казахи, несколько месяцев тому назад отправленные из лагеря, где был Лева. Все они с криками бросились к нему навстречу, пожимали руки, радовались, как самому близкому человеку. В это время как раз новый начальник санчасти делал осмотр территории и был очень удивлен, увидев, как встречали Леву.

– Откуда вы их знаете? — спросил он, подойдя.

– Я лечил их, — ответил Лева.

– О, вы пользуетесь большим авторитетом! Это хорошо. — И начальник, не то нахмурившись, не то о чем-то задумавшись, отвернулся и пошел в сторону.

Леву подкрепили обедом, и они снова тронулись в путь. Проезжали мимо одной колонны; там, как слышал Лева, были братья, верующие. Лева попросил конвоира подъехать к вахте, задержаться.

— Я хочу спросить насчет родных, — пояснил он.

Конвой согласился. В зону Леву не пустили, через проволоку Лева попросил заключенных пригласить Тимошенко из Москвы. Вскоре подошли несколько человек. По выражениям их лиц, по глазам Лева видел: это братья. Среди них был седой, с гладко выбритым лицом старик. Лева никогда не видел брата Михаила Даниловича Тимошенко, но по его виду, особо одухотворенному лицу он догадался, что это был он.

— Брат Михаил Данилович! Приветствую! — закричал Лева.

– Приветствую, дорогой! А ты кто, откуда?

– Я Лева Смирнский из Самары.

– Так я знаю ваших папу и маму! — закричал Михаил Данилович. — Какая радость видеть и вас здесь, узником Христовым!

– А я как рад, что вижу вас, дорогой брат-проповедник, писатель нашего братства!

– Ну, хватит разговаривать! — сказал конвоир и заторопил Леву. — Поехали, поехали.

Возница тронул лошадь, и Лева мог только прощально махать рукою дорогим братьям.

Да, брат Тимошенко. Он его не знал, но читал его произведения «Нарымский край». Читал его стихи в журналах «Баптист» и «Слово истины». А теперь видел воочию. Лева знал, что отец Михаила Даниловича был одним из первых проповедников Евангелия на Руси, был гоним, много лет провел в тюрьмах царской России. И его сын Михаил тоже еще до революции сидел в тюрьмах; в наши дни он неоднократно бывал в ссылках и ныне, подходя к закату жизни, снова в тюрьме. Годами лишен свободы и все идет за Христом — верным, преданным. От брата Жоры он слышал, что теперь Михаил Данилович бодрствует и возвещает весть Евангелия в заключении. «Господи, вот бы встретиться с ним и побеседовать!» — невольно взмолился Лева.

Прибыли в новую колонну. Это были новые бревенчатые бараки, расположенные на большой поляне у подножия лесистой горы. Под санчасть был выделен небольшой домик. В помещении пахло смолистым запахом сосны, пихты. Лева принялся за оборудование амбулатории, стационара. В помощь ему были выделены плотники, столяры. Не прошло и недели, как в стационаре стояли топчаны, на которых лежали матрасные наволочки, набитые душистым сеном, покрытые новыми простынями, одеялами. Около каждого топчана были прибиты к стене столики для больных.

— Гражданин начальник, разрешите мне сходить к речке, в поле, — спросил Лева.

– А ты не убежишь? — спросил начальник.

– Ну, что вы, меня везде знают, у меня никакой мысли такой нет.

– Что, не скучаешь ли по матери, по родным?

– Скучать — скучаю, но только я честно отбываю срок и знаю, что здесь нужен для больных, а убежать — это значит бросить больных.

– Ну, не философствуй. У тебя хорошая характеристика, и я скажу на вахте, чтобы тебя пропустили. Только зачем ты хочешь идти-то?

– За цветами, — ответил Лева. — Я хочу, чтобы как в амбулатории, так и в стационаре поставить цветы.

Удивительно богата цветами Горная Шория! Их много всяких: голубых, розовых, синих, больших и малых. Единственный их недостаток: при всей своей красоте они почти не пахнут.

Для цветов Лева захватил с собой не корзинку, а целую простыню.

Чудно ходить, гулять одному по лугу цветущему, сплошь зеленому. Лева рвал цветы, собирал их в букеты и клал в простыню. Какой воздух, как ласково греет солнце, как хорошо быть на свободе! О, человек! Зачем ты строишь оковы своему брату? Ведь жизнь дается Богом только один раз. О, зачем люди мучают друг друга! Ведь все живет под голубым небом, а человек страдает.