Гостей калмыки угощали мясом и молочным вином. Мясо в кочевье варили, пекли, вялили, но почему-то не жарили. Мясо варили, не выпуская крови. Мясо и молоко – основные продукты питания.

Кибитки калмыки поставили дверями на юг. В кибитке сильный запах преющих войлоков, и капитан предпочел остаться под открытым небом. К тому же так безопаснее.

Из смеси русских и калмыцких слов и жестов, а также пояснений Вожи понял Долматов, что калмыки содержат скот на вольном выпасе, покуда есть трава в округе. А как стада съедят траву, то кочуют дальше. Большие перекочевки только весной и осенью. Одна дневная кочевка весной с молодняком семь-десять верст, а осенью со взрослым стадом верст двадцать-двадцать пять. Кизяк для топлива калмыки делают из овечьего помета. Одежда из кож своего скота и покупных тканей.

Долматов подарил кочевникам иглы и другие металлические предметы. Калмыки наполнили бурдюки участников экспедиции кумысом. Расстались довольные друг другом.

Перед Яиком экспедиция видела и еще одну кибитку, но объехала ее стороной. Калмыки предупредили, что в ней больной оспой, и они оставили его на волю богов, ибо боялись оспы.

Через Яик экспедиция переправилась необычным способом. Казаки нашли в камышах замаскированную лодчонку ловцов рыбы. Наиболее ценные и тяжелые вещи сложили в лодку. Далее один казак сел на нос лодки и держался за хвост плывущего коня, а второй казак на корме правил лодкой, используя вместо рулевого весла приклад ружья. Так перевезли вьюки и художника. Остальные участники экспедиции перебирались вплавь, придерживаясь за гривы коней. Если бы лодку не нашли, то переправили бы вьюки, как и прежде, на камышовых плотиках.

По заяицкой степи экспедиция продвигалась быстро, не делая долгих остановок. Ограничивались беглым осмотром местности и описанием увиденного.

Между устьями рек Яик и Эмба топкие и почти сплошные солончаки и хаки. Самый большой из них Кара-ссур. В сухое время топи подсыхали и появлялось несколько проходов. По нижнему броду пролегал караванный путь с низовьев Волги в Хиву. Это болото производит во множестве дерновой железняк, грудами которого обозначен караванный путь. Путешественникам запомнилось свечение дернового железняка в ночное время.

– Река Эмба! – показал Вожа рукой на речку, текущую в глубоком русле. – Вытекает с Мугоджарских гор. Идет к Каспию. Но доходит до него не каждый год. Часто пересыхает в низовьях. Дальше река Сагиз. В верховьях пресная, внизу соленая. До моря доходит только весной. Дальше пустыня до Арала.

На Эмбе экспедиция описала один из выходов нефти на поверхность. Возле Эмбы наблюдали огромные табуны куланов. Видели и аркара – дикую степную корову. Долматов продиктовал писарю:

– Кулан пьет соленую воду, питается солончаковыми, летом засыхающими жесткими травами. Бегает быстро, как олень, только много выносливее. Возле Эмбы видели дикую корову – аркар. Науке ранее не известна. Шерсть желтовата, рога наподобие бараньих, копыта как у коровы. Когда бежит, то голову держит кверху, а рога на спине. Бегает резво.

От Эмбы экспедиция повернула к Яику.

Во время странствия в степи путники постоянно чувствовали ветер – то слабый, то сильный. Ветер и солнце сушили и обветривали кожу. Но почернелые лица путников осветились улыбками, когда они увидели Яик. Это почти родимая сторонка.

Если Эмба текла с голыми берегами, то вдоль Яика на всем протяжении неширокая полоса леса. В лесу преобладают породы, малопригодные для строительства: ветла, ива, тополь, осина, вяз. Но после пустыни, где от палящего солнца и разгулявшегося иссушающего ветра негде укрыться, и этот лес показался райским. И, конечно, по обоим берегам реки густой камыш, густонаселенный водоплавающей птицей и кабанами. А уж осетровыми сортами рыбы Яик сказочно богат. По уловам ценной рыбы и добыче черной икры на всем белом свете только Волга соперничала с Яиком. Тут не пропадешь.

На дальних подступах к казачьей столице Яицкому городку, на воровских перелазах сторожевые маяки, казачьи пикеты – бекеты. Экспедицию Яицкий городок встретил без суеты и особого оживления. Более двух тысяч одноэтажных беленых изб – мазанок и рубленых изб – походили на обыкновенную деревню, если бы не оборонительные укрепления на околице и обилие оружия на бородатых мужиках.

Здешние казаки-рыбаки, или по-другому ловцы, промышляли рыбной ловлей, меньше охотой и немного огородничеством. Жили сытно и вольготно. Гостей радушно угощали пельменями с осетриной, опять же осетриной, запеченной в золе, и жареной севрюжатиной. Пообщавшись с казаками, капитан продиктовал писарю следующее:

– Здешние казаки вышли кто с Волги, кто с Дона несколько столетий тому назад. В сущности всякий сброд да наволока. За несколько веков они выработали известные традиции, независимый и гордный характер. Чрезвычайно ценят свои права и возлюбленные вольности. Живут общиной, общий сход которой и решает все жизненно важные и спорные вопросы. У них полная вольность. Атаман только тогда почтителен, когда выходит в круг, а в остальное время никто перед ним и шапочки не ломает. В военном походе атаман начальник, а в повседневной жизни равный среди равных. Достоинства чтят больше, чем богатства. Сохраняют память о делах дедов и прадедов. Нам рассказывали о походе на Хиву в 1600 году во главе с атаманом Нечаем. Хорошо вооружены и отлично владеют оружием. Оружие покупное и самодельное. Имеют пушки чугунные и медные. Видели пушку деревянную, старинную, специально на показ сохраненную. Когда казаки находились в осаде и недоставало пушек чугунных, то мастерили деревянные с железными обручами и каменными ядрами. И порох делали сами.

Долматов и живописец ездили с казаками по Яику на лов рыбы. Слушали рассказы о весенней и зимней плавне. О багрении белуг в декабре через проруби на ятовях [150] … Осматривали багры-крючья, насаженные на длинные шесты.

Из Яицкого городка экспедиция намеревалась направиться на Соль Илецкую и далее к Уральским горам. Атаман казаков отговаривал Долматова от похода на Урал:

– У кочевых башкир на Урале слышно замешание. Размир. Попадете в жернова – никто не выручит.