Долматов ненадолго задумался и продиктовал небольшое дополнение:

– Государству на пользу взять ломку соли илецкой под свое попечение.

В это же время художник сидел на берегу и рисовал. Никто не заметил, как он исчез. Кто купался, кто купал коней. И хватились его искать не сразу. Нашли только лист с рисунком…

Острога и его соумышленники по злодейскому промыслу охотились за Рудознатцем, которого приметили еще на Общем Сырте. Но тот все время находился рядом с казаками и мастеровыми. Зато увлеченный и беспечный живописец Константин Константинович оказался легкой добычей. Он рисовал пейзажи и карты вместе с геодезистом и, по мнению злоумышленников, знал о планах экспедиции. Его оглушили и уволокли.

Разбойники связали живописца в утку и положили в соленое озеро. В рот засунули палку так, чтоб его нельзя было закрыть, и давай лить в глотку сильно соленую воду.

– Говори, куда экспедиция идет, – требовал Острога.

– Говорил уж, – слабым голосом сказал Константин Константинович, – на Уральские горы путь держим. Оттуда в Самару. Об этом и в Самаре знают.

– Золото нашли?

– Как же, нашли. Страна эта чудесная и есть золото.

– Залей-ка ему еще, – приказал Острога Заплатке. – Он еще шуткует. Скоро тебе не до шуток будет. Соль свое дело сделает. Ты ж соль искал. Получи.

– Чего вы от меня хотите? – взмолился живописец. – Никакого золота другого не ведаю.

– Заливай, – скомандовал Заплатка подручным. – Теперь полежи, подумай. Если к ночи не подохнешь, то к утру от тебя никто и звука никогда не услышит.

Так плохо Константину Константиновичу еще никогда не было. Все внутренности у него горели… Жизнь уходила из его тела.

Когда обнаружилось, что живописца нигде нет и он не отзывается, Вожа обследовал то место, где оставался Константин Константинович.

– Чужие были, – сказал Вожа и махнул казакам.

Вожа и четверо казаков пошли в погоню за похитителями, оставив Мамона и Васька для охраны остальных специалистов экспедиции. Иногда Вожа останавливался, искал след и снова погонял коня.

Злоумышленников увидели издали. Казаки постарались подъехать к ним скрытно, укрываясь за кустарником. Ехали, свесившись за бока коней. Но их все-таки обнаружили. Завязалась перестрелка.

Из этой стычки удалось уйти только Остроге и Заплатке. Казаки долго преследовали их по степи, но от дальнейшей погони отказались. Надвигались сумерки. К тому же у разбойников имелось по заводному коню, на которых каждый из них мог пересесть. А казаки оставили своих заводных с вьюками на стане.

Когда казаки вернулись, Вожа уже развязал живописца, дал ему несколько глотков воды, но тот был плох.

– Соленой водой мучали, – понял Вожа. – От этого умирают через день. Соль весь живот переедает. От азиатов пытку переняли. Хорошо, что мы его нашли до ночи. Сажайте его верхом и везите на стан. Спасти его можно только топленым овечьим салом. Сало соль в себя вбирает и живот очищает. У ломщиков соли в загоне есть овцы. Скорее туда.

Живописца отпаивали топленым овечьим салом, а потом несколько дней, в том числе в пути, кормили пресной болтушкой. Пшеничную муку клали в котел, поджаривали немного и мешали с водой и овечьим топленым салом, и таким путем получали один из видов знаменитой болтушки. Через несколько дней Константин Константинович почти оправился, смотрел веселее и даже шутил на свой счет.

После Соли Илецкой экспедиция шла в северном направлении, к Уральским горам. Степью и лесостепью конная экспедиция могла продвигаться быстро, по сто верст в сутки, даже больше.

На ходу Долматов спросил Вожу:

– Есть ли здесь заповедные реки?

– Э, капитан, до этого года и Сакмара, что течет к Яику, считалась заповедной. Параллельно Яику в ста верстах течет долго. Междуречье Яика и Сакмары слыло заповедным краем. Да уж, видно, это в прошлом. Скоро останутся тут только заповедные озера и малые речушки. Места всем хватит. Да сердце саднит. Ну как распугают зверя и птицу?

– Зверя хватит надолго, – Долматов успокоил зверолова. – Землепашец к другому ремеслу приспособлен. Да и как без хлеба?

Южный Урал открывался все возрастающими холмами и широкими долинами между хребтами. Вначале холмы и горки безлесые, но постепенно лесные колки на них стали встречаться чаще и обширнее. Травы покрывали долины гуще.

После нескольких дней пути экспедиция впервые встретила селение вольных починков. Аж с десяток изб стояло в доле, окруженном лесистыми холмами. Все население трудилось в поле. Серпами косили овес.

Мужики все при оружии: ружья, дротики, у одного клевец [151] . Мужик с клевцом заметил взгляд начальника экспедиции, немного поиграл топором старинного образца:

– У нас тут каждый по нужде и швец, и жнец, и на дуде игрец, и в бою не оплошает.

– Что серпами, а не косами жнете хлеб? – спросил Долматов.

– Так от косы зерно больше сыпется. Колос и так перестоял. Асиатцы [152] поблизости шалили, так мы опасались в поле выходить.