детъ — детъ онъ дубровою темною, дремучею, назжаетъ въ лсу, на полян на хоромы Соловья-разбойника. А и дворъ у Соловья былъ на шесть верстъ, а около двора желзный тынъ, а на каждой тынинк по маковк, а на маковк по головушк, тхъ самыхъ богатырей, что пытались прохать въ Кіевъ дорогою прямозжею.

Завидли издали Соловьевы дочери, что детъ кто-то къ ихъ хоромамъ. Стали говорить между собою:

— «детъ къ хоромамъ нашъ батюшка, везетъ съ собою чужого богатыря — будутъ всмъ намъ отъ него обновы».

— «Что вы, ослпли, что-ли? — говоритъ имъ Соловьева жена. — Разв не видите, что сюда детъ чужой богатырь, вашего батюшку въ торокахъ везетъ! Собирайтесь вс скоре, сзывайте моихъ зятевей любимыхъ, нападайте на чужого богатыря!»

Обернулись Соловьевы дочери черными воронами, а зятья его — хищными коршуньями, налетаютъ на Илью Муромца, хотли его расклевать, на части разнесть, волкамъ въ сндь разбросать. Да Илья-то ихъ принялъ по-своему: каждому спла послднюю псню его стрлочка каленая. А потомъ похалъ Илья на хоромы разбойничьи, все въ нихъ побилъ, поломалъ, конемъ притопталъ и съ землею сравнялъ. Сравнялъ — и похалъ дальше къ Кіеву, дорогою прямозжею.

Въ, славномъ стольномъ город во Кіев, у ласковаго князя Владиміра, у Владиміра Краснаго Солнышка, былъ свтлый радостный пиръ, для дружины храброй, для бояръ, для князей, для славныхъ кіевскихъ могучихъ богатырей.

И былъ тотъ пиръ во полу-пир, и былъ тотъ столъ во полу-стол, когда пришли сказать князю Владиміру, что пріхалъ добрый молодецъ изъ Чернигова, привезъ ему всть добрую, радостную. Приказалъ князь позвать въ палату добраго молодца.

Вошелъ въ палату Илья Муромецъ, крестъ кладетъ по-писанному, поклонъ ведетъ по ученому, а князю съ княгинею въ особицу.

— «Откуда, добрый молодецъ, дешь и куда путь держишь?» — спрашивалъ Илью Владиміръ-князь.

— «Держу я путь къ теб, князю Владимиру, хочу проситься на службу твою княжескую, постоять за землю русскую, за вру православную; а ду я теперь изъ Чернигова, везу теб добрую всть».

— «Не прочь бы я тебя добраго молодца пожаловать, не прочь бы тебя на службу принять; только вижу я, что ты, добрый молодецъ, облыгаешься, надъ всми нами посмхаешься… Разв мы не вс вдаемъ, что подъ Черниговомъ стоитъ бусурманская рать — сила несмтная, что оттуда нтъ никому ни прохода, ни выхода?»

— «Это точно, что было такъ!» — отвчаетъ Илья Муромецъ, — «а теперь тамъ все въ добромъ здравіи».

— «Да когда-же ты былъ въ Чернигов?»

— «А вотъ три дня назадъ, оттуда посл ранней обдни выхалъ, и прохалъ сюда въ Кіевъ дорогою прямозжею».

Какъ зашумятъ, загалдятъ за княжескимъ столомъ вс князья и бояре и русскіе богатыри….

— «Что ты, князь Владиміръ, этого хвастуна слушаешь! Какъ онъ сметъ теб небылицы нести! Кому же это незнамо, не вдомо, что ужъ тридцать лтъ нтъ отъ Кіева къ Чернигову пути прямозжаго, что залегъ на томъ пути Соловей-разбойникъ, и мимо его ни срый зврь не прорыскиваетъ, ни черный воронъ не пролётываетъ?»

Отвчаетъ имъ посмхомъ Илья Муромецъ:

— «А я, братцы, — ни зврь, ни воронъ, — не только самъ тмъ путемъ прохалъ, да и Соловья-разбойника съ собою въ торокахъ привезъ!»

Повыскакали изъ-за стола князья и бояре, и могучіе княжескіе богатыри, побжали на дворъ Соловья смотрть; а Илья Муромецъ князя со княгинею вжливо проситъ туда же пожаловать, къ коню своему ведетъ, — злое чудовище имъ показываетъ.

— «А ну-ка, добрый молодецъ, прикажи ему показать намъ, какъ онъ свищетъ по-соловьиному, какъ шипитъ по-зминому, какъ рявкаетъ по-туриному?»

— «Изволь, князь Владиміръ, только на меня не гнвайся, если вы съ боярами и съ могучими богатырями отъ того свисту испугаетесь на землю попадаете?»

И приказалъ Илья Соловью-разбойнику, чтобы потшилъ онъ князя со княгинею, князей со боярами, съ могучими богатырями, приказалъ ему свиснуть только въ полсвиста. Не послушался его Соловей-разбойникъ, захотлъ на князьяхъ, да на боярахъ кіевскихъ свою злобу сорвать, да какъ свиснетъ во всю силу по-соловьиному… Съ теремовъ верхи рзные обсыпались, изъ рамъ стеклышки повывалились, князья съ боярами на землю пали, а князь Владиміръ подъ крыльцо залзъ — сидитъ ни живъ, ни мертвъ…

Увидлъ тутъ Илья злобу Соловья-разбойника, ухватилъ его въ торокахъ, подбросилъ его выше терема и разбилъ его въ мелкія дребезги.

Только тутъ князья со боярами и оправились; только тутъ они Иль и поврили; говорятъ:

— «Исполать теб, добрый молодецъ, славный могучій богатырь Илья Муромецъ! Будь ты всмъ намъ старшiй братъ, будемъ мы вс у тебя ходить въ послушаніи».

Подошелъ къ нему Владиміръ-киязь.

— «Сослужилъ ты мн, добрый молодецъ, службу немалую, очистилъ къ Чернигову дорогу прямозжую; принимаю я тебя къ себ на службу, а за столомъ своимъ даю теб первое мсто».