Если в «Драгоценном камне» Гуляшки умелой рукой легко выстраивает сюжет книги, лишь попутно набрасывая, правда меткие и запоминающиеся, но несколько поверхностные портреты остальных участников геологоразведочной экспедиции, то в первой из повестей об Аввакуме Захове, «Случай в Момчилове», он пишет в полную силу своего таланта, не сдерживая потока жизненных впечатлений, хлынувших на страницы книги, ощущая каждого из героев живым человеком, неповторимой индивидуальностью.

«Загадочная история» с учителем Методием Парашкевовым, главным действующим лицом драмы, разыгравшейся вблизи границы у подножия могучего Карабаира, становится своеобразным психологическим ребусом, к разгадке которого ведет лишь глубокое постижение существа характеров участников и очевидцев события у Илязова дома, распознание их склонностей, намерений, скрытых и явных желаний, терпеливое распутывание тонкой нити взаимоотношений, связывающих обитателей затерявшегося в горах Момчилова.

Нелегкая эта задача выпадает на долю капитана контрразведки Аввакума Захова, присланного из Софии, и он после долгих раздумий и наблюдений решает ее с присущим ему блеском и остроумием.

В «Приключениях Аввакума Захова», и это важно подчеркнуть, объектом нашего внимания становится не сама механика разоблачения преступников и шпионов, а та напряженная и во многом виртуозная работа мысли, которая предшествует выявлению и поимке хитрого и опасного противника, как, впрочем, предшествует она любому другому открытию, большому или малому. Профессии контрразведчика сопутствует не только романтика подвига, отчаянного риска, непреходящей опасности, но и постоянный творческий поиск, умение мыслить широко, вдохновенно, с исчерпывающей точностью и глубиной. Не случайно писатель наделяет отважного капитана специальностью археолога и реставратора памятников древности, обнаруживая тем самым внутреннее родство беспокойной работы разведчика и сосредоточенного пытливого труда ученого. Правда, расскажи автор об этой стороне жизни Аввакума несколько подробнее, и незаурядная натура героя раскрылась бы еще ярче и определеннее.

И все-таки в обстоятельствах острых и необычных, в активном взаимодействии с самыми разными людьми на страницах повести рождается характер деятельный и жизнеспособный, предстает человек значительный и запоминающийся — капитан Аввакум Захов, увлеченный своей «второй профессией» контрразведчика.

Аввакум Захов беспощаден к врагу, но сердечен, внимателен и справедлив к окружающим его людям, стремителен, неудержим, даже азартен в действиях, но поразительно упорен и терпелив в их обдумывании, по-женски чуток, восприимчив, по-мужски находчив, смел, неколебим. Его отличает не только проницательная зоркость глаза, тонкая, вдумчивая наблюдательность, редкая дисциплина ума, но какая-то особенная, оригинальная манера мышления, приводящая к умозаключениям, неожиданным на первый взгляд, но всегда выверенным с математической точностью.

В маленьком дубовом сундучке Аввакума, окованном железом, рядом с лупой и отмычкой лежит старинная терракотовая чаша, хранимая Аввакумом в память об отце. На чаше изображена стремительно бегущая серна и оперенная стрела, догоняющая ее. Аввакум любит в минуту задумчивости взглянуть на рисунок, символизирующий для него истину, вечно ускользающую от человека, и человеческий дух, вечно преследующий ее, потому что Аввакум, подобно летящей стреле,- всегда в поисках истины.

Но если, следуя примеру Гуляшки, задавшему себе вопрос об отношении к «самой маленькой» повести, мы спросим себя: а за какое из многих великолепных свойств больше всего любит своего героя автор? — то, пожалуй, не ошибемся, предположив: за нетерпимость к шаблону, узкодогматическому подходу к происходящим событиям, за неприятие казенного отношения к человеку и его судьбе.

Пожалуй, это качество обнаруживает в коммунисте Захове нашего современника, человека шестидесятых годов, и в то же время позволяет сблизить его с другими героями Гуляшки, в частности с образами сельской хроники.

Разве Аввакум не сродни самоотверженному агроному Евстатию Павлову, непреклонно добивающемуся организации в Ведрове машинно-тракторной станции, преодолевшему сомнения единоличников и злое упрямство маловеров? Или неугомонному Асену Кайрякову, человеку с горячим сердцем, начавшему свою деятельность в околийском комитете партии с отмены правил, заведенных его предшественником, буквоедом и чинушей? Или Исаю Дамову, инструктору околийского комитета партии, привыкшему доверять людям, наделенному обостренным чувством справедливости, восстающему против слепого и безотчетного следования любому, даже явно бессмысленному предписанию свыше? Если мы пристальнее всмотримся в Аввакума, бесстрашного и бескорыстного рыцаря истины, по-своему утверждающего коммунистическую мораль, нравственную чистоту и человечность, то мы, пожалуй, найдем в нем пусть отдаленное, но очевидное сходство с Исаем Дамовым, одним из самых любимых писателем и удавшихся ему образов.

Есть в книге, пожалуй, лишь один человек, способный не на шутку рассердить отлично владеющего собой Аввакума Захова. Это не кто иной, как его сослуживец и коллега Слави Ковачев, честный и преданный делу, но ограниченный и крайне самоуверенный, живущий устаревшими взглядами и представлениями.

Слави Ковачев, поддавшись соблазну очевидных улик, стремится подчас к наипростейшему способу решения самой сложной задачи. Капитан Ковачев легко берет под сомнение честность и порядочность человека, располагая хотя бы несколькими компрометирующими фактами. Ход рассуждений коллеги Аввакума, не лишенный на первый взгляд логики и убедительности, нередко оказывается поверхностным, тяготеющим к трафарету, он грозит потерей следа истинного преступника и гибелью ни в чем не повинного человека.

Вот почему Аввакум Захов подчас демонстративно опровергает версии и догадки, предлагаемые его «внутренним оппонентом» Слави Ковачевым, скороспелой схеме предпочитая тщательное изучение всей совокупности улик и привходящих обстоятельств. Для Аввакума подобный спор продиктован не честолюбивым желанием быть «первым», а глубокой заинтересованностью в деле и ответственностью за его исход.

Слави Ковачев обычно рассматривает людей сквозь призму возникших у него подозрений. Аввакум Захов, напротив, умеет полностью отвлечься от всех версий и предположений, внимательнейшим образом изучить человека, его склонности, привычки, образ жизни, родственные и дружеские связи, воссоздать в своем воображении психологический портрет подозреваемого и лишь после этого определить для себя возможность его участия в преступлении. В своих поисках и раздумьях капитан идет от живого ощущения человека, в чем неоценимую помощь оказывает ему тончайший дар психолога и физиономиста, его жадный и неистощимый интерес к людям.

Но если на защиту Методия Парашкевова, скромного учителя из Момчилова, Аввакум встает во всеоружии доказательств его невиновности, то, защищая от подозрений добродушного великана доктора Петра Тошкова, Аввакум основывается лишь на своей вере в неподкупную честность человека, с которым случай свел его незадолго до бактериологической диверсии. При этом он в какой-то мере рискует славой первоклассного контрразведчика.

Вкусу и такту писателя, щедрого на добрую, озорную улыбку, обязаны мы появлением в приключенческих повестях обаятельного и достоверного, несмотря на комедийную заостренность черт, образа ветеринарного врача Анастасия Букова, в чьем пересказе звучат порой увлекательные истории о его друге Аввакуме Захове. Присутствие Анастасия Букова вносит в повествование струю юмора, ощущение светлой, чуть наивной радости бытия, освобождая повесть от искусственно сгущаемого зловещего мрака и ложной многозначительности, свойственных некоторым криминальным романам.