— Мигель! — послышалось сзади. К ним приближался господин в смокинге, как у Мигеля, и говорил что-то по-испански. Филиппа почувствовала, как любимый слегка напрягся.

– Это Хавьер –представил его Мигель.

Мужчина был очень привлекательным блондином с голубыми глазами, но для нее существовал только Мигель.

– Это твоя новая спутница? –галантно поцеловав ее руку, спросил он, поглядывая на ее дорогое ожерелье.

Мигель кивнул и что –то еще хотел сказать, но какой –то старичок громко окликнул его. Он неуверенно посмотрел на Филиппу, и та кивнула ему в знак одобрения. Нехотя высвободившись из ее объятий, Мигель предупредил Хавьера, прежде чем покинуть их:

– Если ты ее обидишь, то за последствия будешь отвечать очень серьезно.

Когда Мигель ушел, то Филиппа почувствовала, как Хавьер подозрительно смотрит на нее.

– Мы раньше не были знакомы?

– Я Филиппа Дженкинс, менеджер мистера Пинто –ответила она, заметив, как расширились от удивления его глаза.

– Серая мышка? –выпалил он, а потом спохватился: -Прошу меня простить. Просто вы так изменились. У вас отношения с Мигелем?

Филиппа отыскала в толпе мужчин своего любимого, который, к ее удивлению, говорил со своими компаньонами, не спуская взгляда с них. Она улыбнулась ему.

– Да, можно сказать и так.

Мужчина молчал, а потом выговорил:

– Филиппа, я знаю Мигеля очень давно. Он не женится на вас, если вы на это рассчитываете.

Его слова, словно отрезвили ее. Она замерла, не в силах пошевелиться. Да, богатому и красивому Мигелю Фидальго Пинто она не пара, но ее сердце не хотело верить этому.

В душе, где –то глубоко, она таила мечту об их свадьбе, детях, но никогда бы не осмелилась сказать это вслух.

А, правда, что ее ждет в будущем?

– Я не хотел вас расстраивать –пробормотал Хавьер, заметив, как погрустнела девушка –Вы красивы и умны. Но…Мигель…Вы знаете, что он покровительствует своей секретарше?

– Что? –вырвалось у нее.

– Как же ее…-задумался Хавьер, потирая виски –Мари. Точно. Мари Симеон. Он часто посещает ее дом. Один раз даже я составлял ему компанию. Вы понимаете, она молода, неискушенная девушка…

Остальные его слова она не слышала. Мигель и Мари? Она бы поверила, что солнце перестанет светить, но в то, чтобы Мигель…

А почему нет? –дразнил ее внутренний голос –Мигель –здоровый мужчина со здоровыми аппетитами. Что ему можешь дать ты?

Мир, словно пошатнулся. Она покачала головой, стараясь отогнать жестокие картинки, где Мигель занимался любовью с Мари. Ее пронзила дрожь. Она почувствовала, как мужская рука неуверенно взяла ее под локоть.

– Вам плохо? –озабочено спросил Хавьер –Простите. Мне не стоило вам все это говорить.

– Нет –возразила Филиппа –Правда на то и правда, чтобы ее говорили. Нет ничего в этом страшного. Не волнуйтесь.

– Но я расстроил вас –стоял на своем Хавьер. То ли кто –то толкнул ее, то ли она зацепилась о платье, однако через секунду она уже была в чужих мужских объятиях.

Филиппа заметила, как черные глаза ее босса поледенели, а губы поджались, после чего она сразу отстранилась от Хавьера.

Ей на мгновение показалось, что Мигель заревновал ее, но потом разум привел ее в чувство.

Он обманывал ее. Она ему не нужна.

– Извините, но мне нужно идти –ощутив, что если она не избавится от общества Хавьера, то может потерять в один миг, произнесла Филиппа и слабо улыбнулась ему.

Хотя…у нее и так все потеряно.

Филиппа проглотила подступивший к горлу ком и направилась к Мигелю, сжимая руки в кулаках.

***

Ненависть. Дикая, всепоглощающая ненависть, жгучая, кислотой разъедающая разум ревность и нечеловеческая усталость нахлынули на Мигеля волной. Он хотел бы закрыть глаза и не видеть того, как они близко стоят, мирно общаются, как другой вглядывается в ее лицо, как прижимает Филиппу к своей груди. Хотел бы, но не мог. Глаза запоминали каждый жест, каждый взгляд.

Она не ответила на его объятья. Ее нежные ручки и тонкие пальцы не обняли Хавьера в ответ, но ее прощальная улыбка, адресованная этому подонку, выбила почву из-под ног. Неповоротливое сердце будто хотело замедлить свой бег окончательно. Удары его становились все медленнее, после недавних бешеных ритмов. Но, чем реже они становились, тем громче казался каждый последующий удар, отдаваясь глухим шумом в ушах.

Всего каких-то пару часов назад у него кружилась голова от счастья. Она была рядом, она принадлежала ему, сливалась с ним воедино, извиваясь от удовольствия в его руках. А теперь он готов разбить свою голову об эту стену, в которую с таким остервенением впились его пальцы.