Содержание декларации “Фелдинг-Рот” этим не ограничивалось. Она включала еще много пунктов.

— Звучит это куда более разумно, — заметил Билл Ингрэм, — чем все то, что мне довелось читать за многие годы. Давно пора, чтобы в нашем бизнесе кто-то выступил с подобной инициативой.

Ингрэм — он выступал в поддержку монтейна, а значит, против Селии на совещании руководства компании, когда была предрешена ее отставка, — испытывал неловкость и раскаяние, когда она вернулась. Спустя несколько недель он признался Селии:

— Я вообще-то не рассчитывал, что после всего случившегося вы захотите, чтобы я продолжал здесь работать.

— Это вы бросьте, — ответила ему Селия. — Я знаю вам цену как работнику, кроме того, я вам доверяю и могу на вас положиться. Что касается прошлого, ну что ж, вы совершили ошибку; время от времени такое случается со всеми нами. Беда в том, что эта ошибка повлекла за собой страшные последствия, но виноваты не вы один, и, как мне кажется, вы извлекли из этого соответствующий урок.

— Ого, и еще какой! А как я страдал, проклиная себя, что не хватило ума и воли поддержать вас.

— Вовсе не обязательно всегда меня поддерживать, — посоветовала ему Селия. — Даже теперь не обязательно. От ошибок и я не застрахована, и, если вы в чем-то со мной не согласитесь в будущем, я хочу, чтобы вы откровенно говорили мне об этом, Селия, а теперь она стала полноправным членом совета директоров, тщательно готовилась к совещанию, на котором предстояло рассмотреть выдвинутую ею декларацию компании “Фелдинг-Рот”.

Она не забыла рассказы Сэма о том, как трудно ему бывало убедить членов совета. Помня о том сопротивлении, которое было оказано Сэму, когда он выступил с весьма спорным предложением создать научно-исследовательский центр в Англии, Селия приготовилась столкнуться с оппозицией.

К ее удивлению, ей практически не возражали. Один из членов совета — Адриан Кэстон, глава объединенного финансового треста, человек весьма осторожный — спросил ее:

— Скажите, разве столь уж необходимо и правильно принимать решение навсегда закрыть себе доступ в область медицины, которая в будущем может стать ареной применения новых, более безопасных средств, способных к тому же явиться источником высоких доходов?

Совещание происходило в помещении управления компании. Окинув взглядом сидевших за длинным ореховым столом, Селия ответила:

— Мистер Кэстон, я считаю, что именно так мы и должны поступить, ибо тем самым мы оградим себя и тех, кто придет нам на смену, от невольного искушения и риска оказаться снова в ситуации, подобной той, что сложилась с монтейном.

За столом воцарилось молчание. Все ее внимательно слушали.

— Людям свойственно быстро забывать, — продолжала Селия, — Множество молодых женщин, вступающих сейчас в пору материнства, не помнят о случае с талидомидом. Они даже никогда о нем и не слышали. Пройдет несколько лет — и то же самое будет с монтейном, и беременные снова начнут принимать любые лекарства, которые им предложат.

Время и опыт наглядно продемонстрировали, что беременность, пожалуй, единственное состояние человеческого организма, когда следует воздерживаться от вмешательства в естественное развитие и полностью положиться на природу. Нашей компании приходится платить дорогой ценой за катастрофу, вызванную попытками подобного вмешательства. И мы изберем на будущее иные, лучшие и в моральном плане, да и в финансовом отношении сферы приложения сил, способные приносить прибыль, и будем побуждать к этому и других.

Неожиданно для Селии ее поддержал один из старейших директоров компании адвокат Клинтон Этеридж:

— Что касается прибылей, мне нравится идея миссис Джордан использовать наш провал с монтейном ради коммерческого успеха. В случае если присутствующие этого не заметили, эта декларация, — тут Этеридж выдержал паузу, — дьявольски хитрая штука. Это отличный пример коммерческой рекламы всех прочих препаратов, выпускаемых нашей компанией. Я думаю, со временем мы поймем, что ценность этого документа измеряется весьма весомыми долларами.