Шрифт:
Теперь он сгреб все это с полок буфета, холодильника, разорвал упаковки, швырнул в мойку и, разбивая кулаками, стал размазывать по стенкам.
– Какого черта, Рей-о! Как это называется?
Рей стоял и смотрел, как после его удара мяч пролетел несколько ярдов за изогнутый металлический флажок и скатился по склону под изгородь на краю подстриженной зеленой лужайки, в центре которой находилась лунка.
– Мне казалось, тебе следовало попасть в лунку, – подморгнул дядя.
– А мне кажется, он слишком воображает о себе, вот в чем дело. – Отец направил свой мяч прямо в цель.
– Перестань осуждать других, – откликнулся Рей. – Тебе понадобилось пять ударов на последней площадке, и ты закатил мяч в лунку ногой.
– Так делают настоящие профессионалы, ты, необразованный глупец, – гордо заявил отец.
– А ты-то откуда это знаешь? – презрительно спросил Рей.
– Потому что я видел их игру.
– Во сне?
– По телеку.
– Мой удар. – Терри вышел вперед.
– Ты видел только таких профессионалов, – разозлился Рей, – которые ездят в лес и платят пятерку за быстрое удовольствие на заднем сиденье.
– Ах ты! – отец потянулся к нему с поднятой клюшкой, но удар пришелся по дяде Терри.
Рей бросил клюшку и пошел прямо через лужайку, засунув руки в карманы и игнорируя крики других игроков, выстроившихся для взятия лунки.
– Рей-о! – кричал Терри. – Вернись обратно.
– Испугался и убежал! – заявил отец. – Не старайся зря.
Лоррейн была поражена, когда Майкл обнял ее за шею и спросил, что она думает, если они завалятся на кровать и отдохнут. Это ее приятно удивило. Она и вспомнить-то не могла, когда они занимались любовью днем. Раньше, перед женитьбой, они, кажется, только этим и занимались.
– Ты куда? – спросил Майкл, он уже лежал раздетый под одеялом и горел желанием заняться любовью. – За таблетками или вазелином?
– Только проверю, – ответила Лоррейн, выглядывая через опущенные занавески. Эмили играла на заднем дворе, разложив вокруг себя куклы, детскую коляску, игрушки. Подражая взрослым, объясняла куклам, как надо себя вести, бережно обращаться с одеждой: они что, думают, деньги растут на деревьях?
Она медленно шла от окна, зная, что Майкл возбуждается, наблюдая покачивание ее грудей.
Через двадцать минут, сидя в ванной и слыша, как Майкл, одеваясь, насвистывает, Лоррейн попросила:
– Позови Эмили, скажи, что мы ее любим, и помой ей руки.
16
Закуривая сигарету и заправляя рубашку в брюки, Майкл думал о том, что еще каких-нибудь шесть-семь часов и закончится спокойствие выходных дней. Утром зазвонит будильник, и все начнется сначала: поиски места для парковки, одни и те же лица в поезде. Кто-то просто кивнет головой и спрячется за раскрытыми страницами «Телеграф», других, наоборот, не остановить, они готовы говорить и говорить о своей игре в гольф, автомобилях, детях. А четверка заядлых картежников начнет сдавать карты, не дожидаясь, когда тронется поезд, чтобы побыстрее начать партию в бридж по пенни за очко.
– Майкл!
Хорошо бы найти работу поближе – лучше всего – в Шеффилде или в Честерфилде. Проще добираться. Можно даже автомобилем, если покружить по дороге М-1. Тогда и домой можно успевать в нормальное время, как все люди.
– Майкл!
Он поставил ногу на перекладину кровати, чтобы зашнуровать ботинок. Раньше они с Лоррейн не прощались так торопливо. Если бы у них было чуть-чуть побольше свободного времени, они и в кровати бывали бы почаще. Слава Богу, что и сейчас еще все получается довольно хорошо. Он завязал шнурок на втором ботинке. Лоррейн не требуется много, чтобы завестись, и она получает от этого удовольствие.
– Майкл!
– Слушаю.
– Ты все еще там?
– Нет, я спускаюсь.
На лужайке повсюду были разбросаны куклы Эмили. Ее коляска для кукол валялась на боку на покрытой гравием дорожке, пролегавшей между боковой стороной их дома и бетонным забором. Еще одну коляску для кукол Майкл обнаружил перевернутой около двери в гараж.
– Эмили!
Он быстрым шагом прошел метров пятьдесят сначала в одну сторону, затем в другую, вернулся к дому, осмотрел площадки перед домом и позади него, не переставая громко звать: «Эмили! Эмили!»
– Майкл, в чем дело?
Лоррейн стояла в дверях в свитере и джинсах, вытирая розовым полотенцем мокрые волосы.
– Эмили. Ее нигде нет.
– Как нет?
– Ее, черт возьми, здесь нет.
– Она должна быть здесь. – Лоррейн вышла из дверей, держа в руке полотенце.
– Да? Тогда покажи мне, где она, черт побери!
Они обыскали сверху донизу весь дом, каждую комнату, сталкиваясь друг с другом в дверях, на лестнице. Лица у них стали бледными, осунувшимися.
– Майкл.