–  Князя! Князя звать к ответу!
– кричали сотни глоток. Те, кому не хватило на дворе места, запрудили улицу, лезли на заборы.

Бояре, те, кто не остался дома и не смешался дальновидно с толпой, метались по горницам. Давид потерянно сидел в своих покоях, обхватив голову руками. Даже сквозь стены долетал рев толпы. Сыновец Мстислав и княжич Всеволодко были тут же, жадно заглядывали в глаза.

–  Князь!
– На пороге возник боярин Вакей.
– Выйди к людям, князь! Усмири народ!

–  Народу кровь людей моих надобна, - с придыханием воскликнул Давид.

–  Народ за животы свои опасается, - осторожно возразил боярин.
– Ростиславичи Всеволож дотла сожгли. Не выдашь бояр - наш черед настанет. Выйди к людям!

Давид тяжко вздохнул, поглядел на Мстислава и Всеволодку.

–  Поди крикни - иду, - устало сказал он. Шаркающей походкой проходя по терему, он уже знал, что скажет толпе. Уж если бояре сами просят отдать своих же родичей и соседей на расправу, то спорить не след. Иначе город взбунтуется.

При виде князя море голов взорвалось таким яростным криком, что с карканьем взметнулись грачи со старых тополей у конюшен.

–  Выдай!
– кричали люди, теснясь у крыльца.
– Выдай бояр, а не то сами сдадимся Ростиславичам! Впустим князей в город, пущай сами с тебя требуют!.. Пошли людей в Турийск!

Давид цеплялся за резные балясины, покачиваясь и глядя в пол. Потом с усилием вскинул голову.

–  Пошлю!
– зычно крикнул он.
– Сей же день пошлю!

И ушел - почти убежал - в терем. Стоявший на крыльце боярин Вакей поспешил распорядиться.

Гонцы ушли в Турийск, оставив город в ожидании. Но на сей раз Давид Игоревич не обманывал - Лазарь и Василь получили наказ немедля ехать во Владимир.

Их ждали в воротах. Не успели бояре завернуть на княжий двор - тучный немолодой Лазарь Мишинич уже с великим трудом, сидел на коне и все больше путешествовал в возке, - как к ним подскочили, силком вытащили одного из возка, другого стянули с седла и поволокли к воротам. Отроки и холопы бросились было защищать бояр, но их смяли.

–  Прочь, псы!
– кричали бояре.
– Князь, почто так? Княже!.. За что?

Давид Игоревич не слышал этих криков - он загодя ушел в дальние горницы, закрылся на засов и до самой темноты просидел, не высовывая носа.

Вечером в дверь постучали.

–  Стрый!
– послышался голос Мстислава.
– Гонец к тебе от Ростиславичей. Мирятся братья-князья! Завтра поутру уходят от города!

Давид Игоревич с трудом поверил своим ушам.

А наутро весь Владимир-Волынский, столпившись на стенах и в распахнутых воротах, с замиранием сердец смотрел на казнь, чинимую Ростиславичами Давидовым наушникам.

За ночь в виду городских стен отроки срубили виселицу, к которой воины подтащили упиравшихся и отчаянно оравших бояр. Лазарь Мишинич плакал по-бабьи, с причитаниями, Василь просто ревел, вырываясь из крепких рук воинов. Не обращая внимания на крики, бояр раздели догола, волоком подтащили, уже обмякших от унижения и срама, к виселице и вздернули за ноги. Лазарь Мишинич обмяк, закатывая глаза и лишившись чувств, а Василь забил руками, стал ругаться, брызгая слюной.

Дав ему накричаться, воины отошли подальше и стали вынимать луки. Сразу десять стрел легли на рукавицы. Отроки выпускали стрелы не одновременно, почти не целясь. Обеспамятевший Лазарь не чувствовал ничего и так и умер, не открывая глаз, а Василь долго извивался, выдергивая стрелы и закатывая глаза. Но потом затих и он. Только когда оба окровавленных тела перестали дергаться, ратники опустили луки и отошли.

Братья Ростиславичи на конях стояли неподалеку. Володарь смотрел на казнь, изредка отводя глаза в сторону брата и городских стен, а Василько не шевелился. Слегка запрокинув незрячее лицо, он жадно прислушивался к крикам умиравших бояр и мстительно улыбался.

Загоняя коней, боярин Туряк окольными путями с десятком воев прискакал в Киев и чуть не плача пал к ногам Святополка Изяславича, поведав ему, что Ростиславичи пошли войной на Давида Волынского, грозят ему смертью, взяли и сожгли город Всеволож, невесть сколько городков и сел предали огню и мечу и осадили стольный град.

Боярин просил о помощи для Давида Игоревича и усмирения Васильку. Святополк обещал подумать и собрать дружину.

Киевский князь действительно много думал в те дни. Владимир Мономах и братья Святославичи взяли с него роту покарать Давида. Святополк никак не мог решиться выступить против него, й ожидание не пропало даром - сама судьба распорядилась и покарала отступника. Сейчас бы идти да добить его. Но, как назло, приспело время жатвы, и киевский князь решил малость обождать - негоже было отрывать мужиков-ополченцев от дел и забирать их коней с поля. Да и многие бояре и дружинники тоже сейчас больше о своих угодьях думают. Святополк решил обождать до бабьего лета, а уж тогда выступить.