В ту ночь только его стан спал спокойно. Давид Игоревич до третьих петухов жег на окне свечу и вглядывался в ночную тьму. Когда же начало светать, в двери его покоев стукнули условным стуком. Доверенный слуга, конюх Дмитр, приотворил дверь и впустил человека. На пороге стоял плотный моложавый лях, смотрел на князя холодно прищуренными глазами.

–  Каково дело?
– спросил он на плохом русском языке.

–  Передай королю - назавтра его враг будет схвачен, - ответил Давид.

–  Гляди, упустишь - не снесешь головы!

–  Не упущу.
– Давид даже слегка поклонился.
– Только пущай король и меня не забудет…

–  Когда дело исполнишь, тогда поговорим! Пока прими1 Лях полез за пазуху, достал кожаный кошель и бросил его на стол. У Давида невольно дернулись руки подхватить его на лету - еле сдержался и с дрожью кивнул Дмитру:

–  Проводи пана гонца!

Они вышли. Только тогда Давид схватил кошель, развязал тесьму и вытряхнул на ладонь ляшские серебряные монеты.

Переночевав в Выдобичах, Василько Теребовльский на другой день стал собираться в путь, спеша догнать основной обоз, который шел прямой дорогой в Червенскую землю. Спрашивая благословения на задуманную зимой войну с Польшей, Василько остался отстоять заутреню. Именно в это время его и отыскал гонец от великого князя Святополка Изяславича. Вбежав в храм, княжий отрок коротко поклонился Васильку:

–  Князь, Святополк Изяславич, великий князь киевский, просит тебя быть у него гостем, подождал бы ты малость, не ходил от именин его. Через три дня у князя пир, тебя зовут!

Получить приглашение к великому князю для него, малозаметного князя-изгоя, да еще на почетный пир, было лестно. Это означало признание его земель, его самого и знак скорейшего осуществления его самых честолюбивых желаний. Вот там бы, на пиру, и переговорить со Святополком Киевским, как он уже беседовал с Мономахом!.. Василько сложил персты щепотью, медленно перекрестился, кланяясь читающему тропарь игумену.

–  Передай князю - за честь благодарствую, молюсь за его здравие и долгие лета, - прошептал он, - да не могу и часа ждать, когда дома рать!

–  Но великий князь просил тебя именем своим, яко старший еси, - настаивал гонец.

–  Не могу. Спешу домой!
– не оборачиваясь, отмолвил Василько. Гонец постоял немного, послушал пение монахов, перекрестился на иконы и вышел из храма.

Давид Игоревич встречал его на крыльце. Волынский князь места себе не находил, мерял шагами широкие сени и едва не кинулся навстречу отроку по ступеням.

–  Ну, что ответил Василько Ростиславич?
– крикнул он.

–  Прощения просит.
– Гонец остановился на полпути, снял шапку.
– А только прибыть не может - говорит, не могу ждать.

–  Никак, ослушаться брата своего старейшего вздумал!.. Ты передал ему, что молодшие князья обязаны старших слушаться?

–  П-передал, - кивнул гонец.

–  А он что?

–  «Не могу» - говорит.

–  «Немогу»… - передразнил его Давид Игоревич.
– Жди здесь!
– и ринулся в терем.

Святополк Изяславич, по своему обыкновению, утро проводил за чтением. Читал все подряд - и «Шестоднев», и «Деяния», и поучения греческих философов, переведенные для него учеными книжниками и печерскими монахами. Он был недоволен, когда волынский князь оторвал его от чтения о диковинных тварях иноземных.

–  Что Василько Ростиславич?
– спросил он.

–  Князь, - Давид отдувался, словно за ним гнались, - не хочет Василько к тебе на именины идти! Ждать, говорит, не можно!

–  Может, его звали не так?

–  Звали как положено, я сам гонца снаряжал. Не идет Василько.
– Давид тяжело плюхнулся на лавку, отер ладонью лицо и толстую шею - при волнении он всегда обильно потел.
– Не чтит тебя… Сам посуди - только-только разделили землю по вотчинам, дабы у каждого была своя земля - а тебя уже молодые князья не почитают. Не слушается тебя Василько, под твоей рукой ходя! Сговаривается против тебя с Владимиром Мономахом, потому и не чтит!..

–  Но, может, дело у него спешное дома?
– предположил Святополк. Сказать по правде, он все еще не слишком верил в преступление Василька - одно только, что брата его убили по наущению Ростиславичей…

–  А ведаешь ли, какое это спешное дело?
– наседал Давид.
– Рать у Василька стоит собранная! В поход теребовльский князь собрался!.. Помысли, что будет, аще отъедет к себе! Тогда увидишь, что не будешь иметь городов своих! Тогда вспомянешь меня!.. Нельзя Василька отпускать!

Святополк отвернулся к окну. Все никак не мог поверить, что теребовльский князь замыслил против него худое. Мономах мог - он с завистью на золотой стол Киевский взирает, неистовый Олег Святославич тоже - этот пылает местью за попранную княжью честь. А Василько?.. Но с другой стороны, этот незаметный князь может быть орудием в руках Мономаха!