Затем картинка стала блекнуть. Как раз тогда, когда Джошуа пробежал рукой по волосам. Нет, я догадывалась, что в тот день, когда я привела Джоша к Марио, он чувствовал себя не в своей тарелке. Но мне было невдомек, что ему казалось, будто он вверяет мне целиком свою жизнь.

Дэниэл в упор смотрел на Джошуа. Тот покачал головой. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять смысл этого жеста. Не вмешивайся.

Поэтому Дэниэл повернулся ко мне:

— Даю тебе пару дней на то, чтобы убедить меня.

Слава Богу, облегченно вздохнула я.

— Пару дней. Что ж, согласна.

...построение новых тканей. Увеличение кровотока. Новые кровеносные сосуды...

— Проснись!

Кто-то звал меня и тряс за плечо. Я попыталась не обращать внимания, но этот кто-то упорно пытался меня разбудить. Наконец-то я высвободилась от сознания Эльтора. Собственно, он сам отпустил меня и погрузился в сон.

Я открыла глаза. На кровати, стоя на коленях, надо мной склонился Джошуа. Это он и тряс меня за плечо.

— Джош, прекрати! Мой голос дрожал.

— Ну, слава Богу!

Он отпустил плечо и немного откинулся назад. В окно косыми лучами струился послеполуденный свет, и поперек кровати лежало желтоватое пятно. Я присела и от неожиданности сощурилась.

— Который час?

— Почти пять. Я уже было заволновался. Никак не мог разбудить ни тебя, ни его. — Джошуа кивнул в сторону стола. — Я уже давно принес тебе ленч.

Стоило мне увидеть поднос из кафетерия, как у меня потекли слюнки. Следующая моя мысль была еще забавней — уж если такой недоросток, как я, проголодалась, то такой великан, как Эльтор, наверняка уже давно умирает с голоду.

Я подтолкнула его в плечо.

— Просыпайся, соня!

Никакой реакции. Я легонько потрясла его. Памятуя о его ранах, я не осмелилась трясти сильнее. И снова ничего.

— Может, нам стоит его посадить? — предложил Джошуа.

— Что ж, давай попробуем.

Опустившись на колени рядом с кроватью, мы подтянули Эльтора в сидячее положение.

— Эльтор, пора просыпаться! — сказала я. Никакого ответа.

Джошуа пристально посмотрел на спящего. Затем легонько шлепнул по лицу. Ничего. Никакой реакции. Джошуа шлепнул сильнее. Эльтор никак не отреагировал, и тогда Джошуа уда...

Рука Эльтора метнулась, словно стрела, и вцепилась ему в запястье. Внешние веки открылись, и Эльтор с силой оттолкнул Джошуа от себя. Бедняга Джош свалился с кровати.

— Hola !— Я схватила Эльтора за руку. — Все в порядке. Мы просто пытались разбудить тебя.

Он повернул голову в мою сторону — его глаза застилала золотая пленка — и снова безвольно осел. Он был слишком тяжел, и я не могла его удержать, так что мы с ним оба повалились на кровать.

Джошуа поднялся с пола.

— Он проснулся?

— Не пойму. — Я встала на колени и склонилась над Эльтором. — Эльтор, ты меня слышишь?

Внутреннее веко наполовину обнажило глазное яблоко, от чего Эльтор стал похож на обторчавшуюся черепаху.

— Боюсь, на большее можно не рассчитывать, — сказала я.

— Может, нам стоит попробовать его покормить?

— Давай.

Я с трудом удержалась, чтобы не запихнуть еду себе в рот. Джошуа улыбнулся.

— Я принес еды на целый полк. Ешь, не стесняйся. Я сам его покормлю.

— Ты настоящий друг.

Я была голова его расцеловать.

Джошуа взял поднос и поставил его на кровать. Затем сел рядом с изголовьем Эльтора. Я взяла с подноса тортилью и подняла вверх, зажав между большим и указательным пальцами.

— Что это?

— Можно подумать, ты не знаешь, — ответил Джошуа и взял в руки стакан с апельсиновым соком.

— Кусок жареной картошки?

Джошуа поднес стакан к губам Эльтора.

— Ты не любишь тортильи?

— Нет, просто никто не умеет готовить их так, как умела моя мать.

Ее тортильи были большими и мягкими. Она готовила их на своей comal ,круглой металлической плитке, которую ставила прямо на огонь — на двух горшках и камне. Я и сейчас слышу, как она снова и снова мнет и колотит маисовое тесто. Как я любила этот звук! Первые восемь лет моей жизни ранним утром я слышала его отовсюду. Изо дня в день.