— Муж мой, — сказала Гвен. — Здесь живет даровитый мастер.

— Согласен, — кивнул Род. — Этому человеку нравится украшать свой мир. Но это не может быть тот, кого мы ищем, Гвен. У этого есть чувство прекрасного.

— Чтобы узнать, надо спросить, — решительно заявила Гвен и зашагала к двери.

— Эй! Погоди! — Род поспешил за ней.

Они пошли по аккуратной мощеной дорожке между кустов штамбовых роз. Род не заметил, как за ними устремились дети.

Когда они с Гвен подошли к двери, Род неуверенно спросил:

— И что мы теперь будем делать? Постучим?

— А ты что предлагаешь? — спросила Гвен и, не дожидаясь ответа, забарабанила в дверь.

— Эй! Я не это хотел… — Род обреченно вздохнул. — Ну ладно, почему бы и нет?

— Мы же не знаем точно, что он — наш враг, — заметил Джеффри.

Род резко обернулся.

— А вы тут что делаете? Я же вроде бы велел вам…

Но Магнус покачал головой, и Род с опозданием понял, что он не дал детям приказа остаться за калиткой.

И тут дверь отворилась.

Первое впечатление о хозяине дома, возникшее у Рода, — воплощенное, ничем не замутненное счастье. Приглядевшись получше, он решил, что все дело во врожденном добродушии и чувстве юмора. Так или иначе, на пороге стоял полноватый крестьянин среднего роста в самой обычной рубахе и не менее обычных штанах, вот только рубаха была яркосиняя, а штаны желтые, на красных подтяжках и с красным ремнем. Круглое лицо, улыбка от уха до уха, венчик черных волос вокруг лысины.

— Гости! — обрадовался толстячок. — О, входите же, входите! — Он отступил назад, продолжая говорить: — Сейчас чайку согрею, поставлю, принесу печенья!

— Печенья? — сразу оживился Грегори.

— Веди себя прилично, — одернула сына Гвен и вошла в дом. Род пропустил детей и вошел последним.

В симпатичной комнатке пол был застлан круглым тряпичным ковриком, у окошка стояло кресло, украшенное красивой резьбой, а у кирпичной печки — стол и три стула с прямыми спинками. Род опасливо оглядел печь. По конструкции она очень напоминала русскую. На всякий случай он приготовился к тому, что избушка встанет на курьи ножки. «Если такое случится, — решил Род, — детей выброшу в окно».

— Позвольте, я помогу, — проговорила Гвен — сама любезность и благорасположение — и устремила неотрывный взгляд на небольшой котелок, поставленный хозяином на печку. Вода забулькала, от поверхности повалил пар.

Толстячок вытаращил глаза.

— Вот так–так! — Обернувшись, он сказал: — Вот спаси- бочки, сударыня! Так–то оно гораздо быстрее!

— Была рада помочь, — ответила Гвен, но было заметно: она немного огорчилась тем, что хозяин более или менее спокойно среагировал на волшебство.

Толстяк отвернулся и разлил кипяток по глиняным кружкам.

— Так вы, стало быть, волшебница? А как же иначе? Такое только волшебнице под силу. Бывает, заглядывает ко мне тут одна…

— Вот как? — искренне заинтересовался Род.

— Да–да, заглядывает, — подтвердил хозяин и принялся расставлять кружки по столу. — Боюсь, для детишек стульев не найдется. Гостей я очень люблю, но чтобы ко мне сразу больше двух приходили — редко когда бывает такое.

— Ничего, они постоят, — успокоил его Род. — Так что вы сказали насчет другой волшебницы?

— Заглядывает она ко мне порой — вот что я говорил. Она и еще чародей один. Я и сам чародей — я вам разве не сказал? Так приятно порой поболтать по душам с другими волшебниками! А звать меня Ари. «Ари–кудесник» — так меня соседи прозвали. Прозвать–то прозвали, а вот в деревне жить не дали. Ну и ладно, мне и здесь неплохо — у речки. Птички, зверушки — все тут мои друзья, вот и славно. Не желаете ли меда?

От кружек распространялось благоухание трав.

— Нет, спасибо, — отказался Род. — А ты хочешь, Гвен?

— Я — нет, а дети, наверное, захотят.

Гвен была немного сбита с толку гостеприимством и дружелюбием толстяка.

— А как же иначе? — усмехнулся Ари и подал Корделии горшочек с медом. — Разве найдется на свете чадо, чтобы меду не любило?

— Я, — сказал Магнус.

— Ну, так ты уже юноша, верно? Уже не чадо. А надо бы тебя и сестрицу твою на стулья усадить. Ну, сейчас я их изготовлю. — Ари отошел к окошку, поджал губы. — Ага, вон там у меня хо–рошая кочка ведьмина мха вызрела… Пожалуй, хватит.