Но лишь когда Шарон пришла к ней, чтобы поговорить о Бредли Коннорсе, Аннабелль поняла, что одержана полная победа.

– Отец хочет, чтобы я продолжала ходить к мистеру Коннорсу за духовным, как он говорит, наставлением, мисс Винтерс, а я не могу.

– Почему? - спросила Аннабелль.

– Потому что он похотливый старый козел, - резко ответила Шарон. - Всегда говорит, как он гордится мной и как хочет мне помочь, а сам постоянно лапает меня. Я боюсь идти к нему, мисс Винтерс.

Аннабелль ужаснулась, но не удивилась.

– И что я могу сделать? - спросила она.

– Если я скажу отцу, он мне не поверит. Он думает, что в голове у меня один секс.

– Я поговорю с ним, - предложила Аннабелль.

– А как же мистер Коннорс? - спросила Шарон. - Если я перестану ходить к нему, он захочет узнать, почему. И пойдет к отцу.

– Мистером Коннорсом я займусь сама, - сдерживая гнев, ответила Аннабелль.

В тот же день она отправилась к фургону Коннорса.

– О, прекрасная мисс Винтерс, - улыбаясь, Коннорс поднялся ей навстречу. - Пожалуйста, проходите.

Она зашла, но не села на предложенный стул. И стояла в узком проходе, стараясь говорить спокойно и ровно.

– Я хочу поговорить с вами о Шарон Джейгер.

– Интересный ребенок, - кивнул Коннорс. - Сложный характер, очень интересный.

– Я пришла сказать, что она больше не придет к вам за духовным наставлением.

– О?

– Шарон рассказала о возникших у вас осложнениях.

– Осложнениях? Шарон и я - лучшие друзья.

– Я могла бы обратиться к ее отцу, - холодно продолжала Аннабелль. - Или в полицию. Но не собираюсь делать ни того, ни другого, если только вы не вынудите меня к этому.

Глаза Коннорса сузились, и она увидела вспыхнувшую в них ненависть. Его щеки пошли красными пятнами.

– Вы прислушиваетесь ко лжи, - сказал он дрогнувшим голосом.

– Шарон боится вас. Я не задумываясь устроила бы публичный скандал, мистер Коннорс, если бы дело касалось только вас. Но у Шарон трудная жизнь. Я не хочу выставлять ее на всеобщее обозрение. Поэтому я говорю обо всем вам. Шарон не вернется. Если вы попытаетесь воздействовать на нее или на других моих девочек, готовьтесь к самому худшему, мистер Коннорс. Второго предупреждения не будет.

На какое-то мгновение Аннабелль показалось, что Коннорс набросится на нее с кулаками. Но тот лишь пристально смотрел ей в глаза.

– Ваша взяла, мисс Винтерс. Но игра еще не закончена.

Коннорс! Она не могла рассказать об этом Дэвиду. Она обещала защищать Шарон.

– Ему известно, что я не вхожу в число его почитателей, - сухо ответила Аннабелль. - Но не думаю, что он попытается выступить против меня. Видишь ли, я знаю, как держать его в узде.

Дэвид нахмурился.

– Может, ты скажешь и мне?

– Я не имею права, Дэйв. Но не волнуйся о мистере Коннорсе. Он будет ворчать, но не решится открыть рот.

Какая насмешка! Сколь обманчивой оказалась ее уверенность!

Аннабелль сидела на сцене во время заседания совета просвещения, слушала речи Эвери Хэтча и других, требование Коннорса помолиться, и холодный страх медленно прокрадывался в ее душу. Она не могла представить, чем завершится собрание, но, когда Эмма Каммингс внезапно обрушилась на нее, интуиция подсказала Аннабелль, что Коннорс не упустит своего шанса.

Это была превосходная западня, и Коннорс блестяще воспользовался представленной возможностью. Эмма и половина сидящих в зале тут же поверили, что во всем виновата Аннабелль. И теперь ей не удастся выступить против Коннорса. Он скажет, что она лжет, и весь город согласится с тем, что она лишь стремится отомстить. Ее слово уже не имело той силы, что раньше. Даже Шарон из страха могла заявить, что не говорила с ней о Коннорсе, если Шарон вообще выживет. Коннорс полностью контролировал положение. Возможно, он сам расскажет о том разговоре в фургоне. Она приходила к нему, чтобы обвинить его в нарушении норм морали, она, Аннабелль Винтерс, советующая детям жить в грехе, ведущая уроки сексуального воспитания. Какой бы путь ни избрала Аннабелль, все козыри оставались у Коннорса.

Оставшись одна, после того, как Марк Свенсон подвез ее к коттеджу, Аннабелль дала волю воображению. Коннорс мог пойти и дальше. Например, утверждать, что Аннабелль пыталась соблазнить его, ревнуя к воображаемой увлеченности Шарон. Чтобы погубить ее репутацию, достаточно и намека на аморальность.

Несколько часов назад ее уважали, ей доверяли. Именно на это рассчитывала она в первоначальной стычке с Коннорсом. Она знала, что ее слово имеет не меньший вес, чем его. Собрание все изменило. Эвери Хэтч, Сейр Вудлинг, Генриетта Колдуэлл, Эмма Каммингс в пять дней, предшествующих заседанию совета, растоптали и доверие и уважение, и теперь Коннорс мог делать все, что заблагорассудится.