Deriv/SERV стремилась снизить операционные риски при сверке, подтверждении и согласовании позиций. Ее центральный контрагент обеспечил бы гарантии поставки, смягчив при этом риски неисполнения обязательств. Хотя у DTCC имелся достаточно широкий опыт по управлению рисками, связанными с акциями и различными видами долговых ценных бумаг, эти риски измерялись днями, а риски по кредитным деривативам длятся годы, что радикально меняет ситуацию.

Еще одно возражение со стороны американских регулирующих органов было связано непосредственно с особенностями самого хранилища информации. Они настаивали, что хранилище должно работать как коммунальная служба, с которой сотрудничают все участники рынка. Если DTCC начнет конкурировать с другими инфраструктурными провайдерами, предлагая услуги центрального контрагента в секторе кредитных деривативов, это дискредитирует нейтральную позицию хранилища.

Такова более благожелательная версия, но опытные профессионалы в сфере клиринга заподозрили, что дилеры кредитных дефолтных свопов попросту хотят контролировать новых центральных контрагентов и критерии их работы. Именно поэтому, говорили они, консорциум из семнадцати участников рынка деривативов приобрел в декабре 2007 года CCorp.

От CCorp оставалась лишь тень былой славы. Да, центральный контрагент с гордостью носил звание «древнейшей независимой клиринговой палаты по деривативам в мире» и утверждал, будто «обладает уникальной возможностью предоставлять наиболее инновационные и ориентированные на клиента клиринговые услуги по внебиржевым и биржевым деривативам», но бывшая BOTCC осуществляла клиринг лишь для немногих мелких клиентов, например Чикагской климатической биржи (CCFE). Число служащих в офисе, расположенном в деловом центре Чикаго, сократилось примерно до сорока.

Объявление CCorp об изменениях в структуре собственности сулило также расширение ассортимента, который должен был «включать централизованный клиринг для ряда внебиржевых деривативов». Начать предполагалось «в первые месяцы 2008 года» с рынка кредитных дефолтных свопов. И давно было пора.

Годы «великой умеренности» завершились летом 2007-го. В июне два хедж-фонда, управляемые Bear Stearns, объявили о затруднениях с внесением маржи по приобретенным ими ранее обязательствам, обеспеченным ипотекой. В июле 1KB, специализированный немецкий кредитор, признал, что ему грозят большие убытки по рискованным займам под недвижимость, и его пришлось спасать.

Рисунок 14.2. Рынок кредитных дефолтных свопов (номинальные незакрытые позиции, трлн долл.), 1995–1999 гг.

Источник: полугодичные отчеты Банка международных расчетов по внебиржевым деривативам.

В августе французский банк BNP Paribas заморозил погашение ценных бумаг трех своих фондов, вынудив Европейский центральный банк к массивным вливаниям ликвидности в рынки однодневных кредитов. За этой первой антикризисной акцией центрального банка последовали и другие: банк отчаянно боролся с ухудшением условий кредитования во всех развитых странах. В сентябре в Великобритании впервые с 1860-х годов произошло массовое изъятие вкладов из банка, когда срочная финансовая помощь Банка Англии не успокоила клиентов Northern Rock, ипотечного кредитора, который не мог далее финансировать свой бизнес через оптовые рынки.

Финансовая неразбериха лета 2007 года в значительной степени подорвала достигнутые успехи по преодолению задержек при проведении сделок по кредитным деривативам. Патрик Паркинсон, высокопоставленный чиновник дирекции Федерального резерва, впоследствии докладывал Конгрессу: «Задержки при проведении сделок с кредитными дефолтными свопами выросли за период с июня по август 2007 года почти впятеро»18. Рис. 14.2 отображает, как взлетели в то время номинальные суммы незакрытых сделок с кредитными дефолтными свопами.

Кредитный кризис заставил банкиров, регулирующие органы и политиков обратить внимание также на проблему риска неисполнения обязательств. Регуляторы всерьез обеспокоились взаимосвязями между рынками внебиржевых деривативов: низкая доходность этих бумаг и основанные на компьютерных технологиях финансовые инновации последних лет привели к появлению огромного количества сложных контрактов, и эти контракты проникли в портфолио институциональных инвесторов всего мира. Бросалась в глаза сложнейшая сеть позиций по кредитным дефолтным свопам между множеством двусторонних контрагентов – к этому привела тенденция среди участников рынка вместо закрытия уже существующих позиций (это было на порядок сложнее) открывать новые встречные позиции с другими контрагентами.

Намеченный на первые месяцы 2008 года запуск нового клирингового продукта CCorp по кредитным дефолтным свопам так и не состоялся. В результате усилились подозрения, что в этой отсрочке виноват инвестиционный банк, который играл ведущую роль в консорциуме владельцев, поскольку отсутствие центрального контрагента CCorp по кредитным деривативам позволяло играть на разнице между ценой спроса и ценой предложения. Также оставался открытым вопрос, будет ли CCorp в новом своем обличье предоставлять услуги центрального контрагента по кредитным дефолтным свопам более широкому спектру клиентов, а не только узкому кругу владельцев CCorp.

Тем временем и круг потенциальных клиентов, и даже количество владельцев CCorp начали сокращаться. В выходные дни 15–16 марта 2008 года Нью-Йоркский федеральный резерв вынужден был осуществить срочную продажу банка Bear Stearns по демпинговой цене корпорации JPMorgan Chase. Нельзя было допустить крах Bear Stearns – он являлся контрагентом сотен, если не тысяч, компаний. Огромное количество взаимосвязей превращало банкротство Bear Stearns в угрозу для всей финансовой системы. Проблема возникла не только в связи с долговыми обязательствами Bear Stearns, но и в связи с долговыми обязательствами других компаний по отношению к Bear Sterns: если бы банку позволили обанкротиться, это спровоцировало бы цепочку дефолтов по всем финансовым рынкам.