Результат получился «никаким». В письме-обязательстве от 1 марта 2010 года говорилось, что все подписавшие стороны, а именно четырнадцать дилеров и крупнейшие инвесторы, «продолжат совместную работу по внедрению структурных улучшений» на глобальном внебиржевом рынке деривативов, а в сноске уточнялось, что все вышесказанное будет происходить «при условии, что это не будет мешать исполнению обязанностей подписантов по доверительному управлению, включая любые обязательства по отношению к любому и ко всем своим клиентам»23.

Обязать участников рынка улучшить посттрейдинговую инфраструктуру для кредитных дефолтных свопов было лишь одним из пунктов повестки дня после коллапса Lehman/AIG. Другим пунктом стала необходимость успокоить финансовые рынки. Но для того чтобы предложения «большой двадцатки» заработали, важно было преодолеть недоверие между правительствами разных стран и снять противоречия, касавшиеся стратегии клиринга по кредитным деривативам внутри и между различными юрисдикциями.

Когда мировая финансовая система балансировала на грани краха в конце 2008 года, между регулирующими органами в США и Европе, а также внутри ЕС возникли серьезные разногласия по количеству и местонахождению будущих центральных контрагентов по сделкам с кредитными дефолтными свопами. Власти США, поддерживаемые внебиржевыми дилерами, настаивали, чтобы клиринг по всем сделкам на мировом рынке проводился через единственного и расположенного в США центрального контрагента.

Для Европы это было неприемлемо. Европейцы не могли простить США банкротства Lehman Brothers и по этой причине не собирались отдавать жизненно важную составляющую инфраструктуры рынка целиком во власть американских регулирующих органов24. К тому же органы по банковскому надзору США доказали неспособность справиться с кризисной ситуацией ни в Lehman Brothers, ни в AIG и не смогли вовремя обнаружить крупномасштабную махинацию Берни Мэддофа с деньгами инвесторов.

Также шли споры о том, можно ли считать рынок кредитных дефолтных свопов единым и глобальным. Приблизительно половина кредитных деривативов торговалась из Европы. По данным Eurex Clearing, на долю Европы приходилось примерно 48 % требований по кредитным деривативам против 41 % у США. Все остальное в равных долях приходилось на Азию с Австралией и Японию. Деривативы на индекс кредитных дефолтных свопов составляли около 42 % от общего объема рынка, и половина из них приходилась на индекс iTraxx, куда входили обязательства неамериканских компаний25.

Вооружившись этими данными, комиссар Маккриви загнал в угол отраслевые группы и ведущие европейские банки-дилеры и вынудил их в декабре 2008 года подписаться под планами «по созданию в Евросоюзе как минимум одного центрального контрагента». Целью комиссара было заставить банки как можно скорее начать проводить клиринг с участием центрального контрагента по новым стандартизованным сделкам с кредитными дефолтными свопами на облигации референсных европейских компаний и на индексы, в которые эти компании входили, а также способствовать проведению клиринга по стандартизованным незакрытым прошлым сделкам26.

План Маккриви рассыпался, как только банки, подписавшие документ, отчитались своим принципалам. Многие специалисты надзорных органов ЕС подозревали, что банки решились нарушить договоренность с Еврокомиссией не без помощи Казначейства США.

Однако в феврале 2009 года план комиссара удалось реанимировать с помощью Европарламента. Влиятельный Комитет по экономической и финансовой политике (ECON) с одобрения Маккриви поддержал внесение изменений в Директиву ЕС, согласно которым льготные требования к капиталу стали распространяться только на тех, кто проводит клиринг по сделкам с кредитными дефолтными свопами через центрального контрагента. Получив в руки законодательное «оружие», Маккриви смог добиться от внебиржевых банков-дилеров и трейдинговых ассоциаций подтверждения декабрьских обещаний, а также обязательства начать проводить централизованный клиринг в Европе не позднее 31 июля 2009 года27.

Настоятельные требования Еврокомиссии относительно проведения клиринга в ЕС поддерживали страны – члены Евросоюза28 и ECB. Управляющий совет банка пошел еще дальше. В декабре 2008 года он выпустил программное заявление по клирингу с участием центрального контрагента в еврозоне, где «подтвердил необходимость создания хотя бы одного европейского центрального контрагента по кредитным деривативам, который, учитывая всю системную важность расчетно-клиринговой инфраструктуры, должен находиться в зоне евро»29.

Заявление ECB добавило веса позиции Европы в споре с США и поддержало Еврокомиссию в ее противостоянии с банками-дилерами. Но оно никак не помогло ослабить напряжение внутри самого ЕС между Великобританией и ее партнерами по еврозоне, в частности Францией. Вместо этого дискуссия о физическом месте проведения клиринга по кредитным дефолтным свопам только усилила озабоченность Франции будущим Парижа как финансового рынка и опасения, что под угрозой окажется LCH.Clearnet SA, французская клиринговая палата в составе группы LCH.Clearnet, где у Франции был значительный пакет акций. В то время – об этом говорится в главе 19 – LCH.Clearnet Group вела переговоры об условиях ее поглощения Депозитарной трастовой и клиринговой корпорацией, а незадолго до описываемых событий интерес в ее приобретении выразил консорциум банков из числа трейдеров внебиржевых деривативов.